Клубничное убийство

Вздохнув, Клебовников вернулся к столу с закусками, наложил на большую тарелку всего понемногу и отправился к лестнице, ведущей на второй этаж. Легко взбежал по ступенькам и через минуту уже открывал дверь кабинета, окна которого выходили во двор. За окнами было темно, и он включил настольную лампу на чужом письменном столе. Брюнетка, которая притащила его сюда, сопела на диване, трогательно подогнув колени. У нее были красивые ноги, и Клебовников некоторое время с удовольствием ими любовался.

Потом взгляд его упал на принесенные закуски. Он вяло пожевал, поковырявшись в тарелке, с недовольной миной достал из кармана сигарету и засунул в рот. Порылся в кармане пиджака и извлек из него зеленую зажигалку. И в этот момент услышал сначала шуршание снаружи, за окном, а потом натужные стоны. Резко обернулся и увидел, что на узкой терраске, опоясывавшей здание, стоит незнакомец в спортивной куртке. Поскольку лампа светила тускло, незнакомца было отлично видно. Он оказался невысок и хорошо сложен и при этом подавал Клебовникову какие‑то отчаянные знаки.

Не успел тот и глазом моргнуть, как откуда‑то снизу, словно кузнечик, выпрыгнул еще один тип, удивительно похожий на первого, а вслед за ним медленно, подтягиваясь на руках, словно красная гусеница, выполз… Милованов. Он был в одной рубашке, и его рыжая борода от холода покрылась белым инеем, сделавшись похожей на пучок проводов, вырванных из какого‑нибудь агрегата. Незнакомцы тем временем перегнулись через низкие перила и через минуту выудили из темноты не кого‑нибудь, а Люсю Антипову. У нее было стеклянное от мороза лицо и два прозрачных шарика вместо глаз.

Клебовников сначала развел руками, показывая, что поражен, потом щелкнул зажигалкой, закурил и глубоко затянулся. Только после этого он подошел к двери на лоджию и повернул ручку. Милованов немедленно налег на дверь и ввалился внутрь, принеся с собой морозный дух, круто замешанный на запахе алкоголя. За ним в кабинет просочились все остальные.

— Вы что, занимаетесь промышленным альпинизмом? — с недоверием спросил Клебовников, бросив быстрый взгляд на брюнетку, спавшую на диване. Та почмокала губами, но глаз не открыла. И все‑таки из‑за нее он говорил приглушенным голосом. — Люся, Бог мой, только посмотрите на себя!

Клебовников сделал еще одну нервную затяжку, после чего быстро раздавил сигарету в пепельнице, которая плавала в сверкающей полировке стола.

— Мы, Николай Борисович, в катастрофу попали, — сообщила Люся пластилиновыми губами. — Вышли на улицу, а обратно нас не пустили, потому что у нас приглашения с собой не было.

— А позвонить по мобильному телефону?!

— Он в сумочке остался, а сумочка — у Аллы Антоновны.

— А где твой телефон? — напустился Клебовников на Милованова. Схватил Люсю за руки и начал растирать их с такой скоростью, как будто собирался с их помощью добыть огонь. — Где ваши, блин, телефоны? — повернулся он к незнакомцам. — Вы что все, из дремучего леса?

— Наши при нас, — ответили те покорно. — Но на звонки никто не отвечал.

— Ты что, идиот? — снова повернулся Клебовников к фотографу, бросив Люсю, которая принялась громко стучать зубами. — Не мог позвонить по их мобильнику? Люся, ну а вы‑то?!

Та беспомощно посмотрела на Милованова. Он громко икнул от холода. Его рубашка стояла колом и в некоторых местах примерзла к телу. Галстук выглядел так, словно его изваяли из камня.

— Мы увидели открытую форточку, — пробормотала она наконец. — Вон там, в соседнем кабинете. И целиком на ней сосредоточились. Мы просто не подумали о таком простом выходе из положения…

Тут она наконец заметила на диване спящую брюнетку — ту самую, которая заигрывала с Кдебовниковым еще в гардеробе, и из бело‑голубой мгновенно сделалась ярко‑розовой. По Люсиным меркам, застать мужчину и женщину в столь интимной обстановке было… чертовски неприлично.

— Вот гадство! — неожиданно воскликнул Клебовников и яростно почесал мочку уха. — Неужели в салате были кальмары?! У меня аллергия на морепродукты!

Он расширил глаза, и тут, наконец, Люся заметила, что мочки ушей у него бордового цвета. Практически на глазах два таких же пятна выступили у Клебовникова на лбу и на правой щеке.

— Зараза! — еще раз выругался он. — Как я мог так лажануться? Не умнее вас, честное слово. До сих пор не могу поверить, что вы вчетвером лезли на второй этаж в призрачной надежде протиснуться в какую‑то там форточку! — выговаривал он, наблюдая за тем, как Милованов с Люсей колотят друг друга по плечам и по спине. Они вообще вели себя как два боевых товарища, переживших шквальный огонь врага.