Клубничный блеф. Каван (СИ)

— Ты для меня умрёшь! Сегодня ты умрёшь! Ты не заслужила эту жизнь! Ты ничтожество! Ты мне не дочь! Ты ничего не заслуживаешь!

Ты безобразное чудовище! Жирная свинья! Грязная шлюха! Ты подохнешь в этой грязи!

Сквозь пульсацию и шум в голове я слышу удары. Бах-бах-бах.

Мама замахивается ремнём и бьёт меня. Бьёт и бьёт. Даже стены трясутся от ударов. А затем… входная дверь слетает с петель.

Прохладный воздух причиняет боль моим ранам. Я кричу и плачу от ещё одного удара. Я вся сжимаюсь, ожидая следующего, но его нет. Хотя я слышу крик мамы. Убираю руки от лица и с ужасом смотрю, как большой и сильный мужчина прижимает за горло мою маму к стене. Он кричит на неё, но я словно не слышу. Я… мне просто больно.

Мама с визгом летит в стену и ударяется всем телом. Меня всю трясёт, когда Каван оборачивается и хватает ремень с пола. Он замахивается и бьёт маму. Он лупит её под жуткие крики, а я не могу двинуться. Он бьёт и бьёт её. Его сила чудовищна. Мама вся изгибается, пытается бежать, звать на помощь, но Каван не даёт ей даже вздохнуть. Я замечаю на руках и лице мамы алые бугры. Она проклинает и ненавидит меня. Она желает мне смерти. В этом аду я схожу с ума. Я ничего сказать даже не могу. У меня больше нет сил, чтобы остановить Кавана. Моё зрение расплывчато. Мне дышать больно.

— Какого чёрта здесь происходит?

Различаю голос друга, медленно скатываясь на пол. Я вижу мутное очертание Ала, появляющегося здесь. Что-то разбивается. Он кричит.

— Ал… нет… нет… — Я так боюсь за друга. Я боюсь, что и ему будет больно.

— Каван, не нужно! Каван, остановись! Она не простит! Каван!

Я жмурю глаза, из которых продолжают течь горькие слёзы.

Наверное, лучше было бы, если бы я, действительно, умерла или хотя бы упала в обморок. Но я в сознании. Я слышу голоса. Слышу, что Алу удаётся остановить Кавана. Слышу жуткие угрозы Кавана в адрес мамы. Слышу, как он кому-то звонит и требует забрать маму.

Я словно умираю и очень медленно.

— Таллия, моя любимая. Таллия.

Я снова выдумываю для себя любовь Кавана. Но он всего лишь дотрагивается до моей головы, и я дрожу. Мой мир стал тёмным. Он превратился в грязь и кровь.

— Таллия, позволь мне помочь. — Каван осторожно касается моих волос, убирая их с лица.

Я приоткрываю глаза и хлюпаю носом. Меня начинает знобить.

— Господи… Боже мой, Тэлс. Ты вся в крови. Каван, сделай что-нибудь. Вызови скорую. Дерьмо, — скулит Ал где-то рядом.

— Если ты хочешь, чтобы её мать посадили, то я вызову скорую, — мрачно отвечает Каван.

— Я… я не знаю. Не знаю. Это не я должен решать, а Тэлс. Но ей нужна помощь. Каван, у неё кровь.

— Закрой рот. Я едва держусь, чтобы не убить эту суку. Ты мне не помогаешь. Принеси воду, футболку и вату. Нужно её протереть, чтобы увидеть, где раны и насколько они опасны.

Я смотрю перед собой, пока меня приподнимают. Каждое прикосновение к моей коже причиняет ужасающую боль.

— Таллия, ты слышишь меня? Кивни, — просит Каван. Я не могу.

Моя голова падает набок. Я чувствую, что Каван придерживает меня, иначе бы я рухнула на пол.

Ощущения и голоса становятся такими далёкими. Я знаю, что меня раздевают, и мне больно. Мои раны протирают, и мне больно.

Кровь стирают с моей кожи, и мне больно. Теперь мне жить больно.

И я не хочу жить вот так.

Темнота рассеивается, и я приоткрываю глаза. Моя кожа вся горит, зудит и пульсирует. Голова раскалывается. Веки словно отекли и опухли. Я плохо вижу, но точно знаю, что нахожусь в другом месте.

Я издаю болезненный стон, когда чувствую укол в вену.

— Всё хорошо, Таллия, это снотворное. Тебе нужно поспать. Ты в безопасности. Ты дома, Таллия. Ты со мной, — тихий голос Кавана тоже причиняет боль. Я знаю, что всё это ложь. Вот, к чему приводят мечты. Они уничтожают людей.

Глава 43

Каван

С болью в сердце смотрю на Таллию, лежащую в кровати. Мне сложно контролировать свою ненависть к этой суке, которая не оставила живого места на коже Таллии. Для меня всё равно эта девушка будет всегда прекрасной, но я знаю, как ей больно сейчас.

Я всё слышал. И это, охренеть как, злит меня. Если бы я просто уехал, решив, что наше расставание будет правильным. Если бы я не успел, то потерял бы Таллию.

— Как она? — нервничая, спрашивает меня парень, когда я выхожу из спальни.

— А как ты думаешь? — язвительно фыркнув, направляюсь в кухню, а друг Таллии следует за мной. Если учесть, что я выбил дверь в квартиру, и повсюду пятна крови, то это не самое лучшее место для Таллии, как и для этого парня. Поэтому мне пришлось и его привезти вместе с Таллией к себе домой.

— Я ушёл в супермаркет. Меня не было всего каких-то тридцать минут. Ну как так-то? — с горечью в голосе причитает он.

Выбрасываю пустую ампулу и шприц в урну.

— Если бы не ты… она бы убила Тэлс. Её мать больна. Я знал, что она больная. После смерти сына у неё началось обострение. Она всегда была чересчур властной. Издевалась над Тэлс, держала её взаперти, морила голодом. И я… думал, что спасу её. И что я сделал?

Ничего, — добавляет он.