Клубничный блеф. Каван

С моих губ срывается облегчённый вздох, и я смеюсь. Наверное, это последствия шока, но я счастлива, оттого что Киф признал свою любовь и защитил Дейзи.

— Я верила, что любовь побеждает всё, — улыбаюсь я.

— Кто бы мог подумать, что ты веришь именно в это? — усмехается Каван, нежно проводя пальцем по моей щеке.

— Ты был готов убить её, — вспоминаю я, отталкивая его. Я перекатываюсь на кровати и злобно смотрю на Кавана.

— Это моя работа, Таллия.

— Убивать людей? Ты же сказал, что больше не занимаешься этим!

— Иногда приходится, когда люди угрожают безопасности семьи Ноланов.

— Но почему ты взял на себя эту ответственность Каван? Других людей нет, что ли? — злобно выпаливаю я.

— Потому что я обязан Слэйну жизнью.

— Но ты ему не раб! Рабство отменили очень давно, — возмущаюсь я.

— Я хочу быть обязанным ему, потому что без него я был бы уже мёртв. И это лишь малость, которую я могу ему дать.

— Малость? Ты уничтожаешь себя, Каван.

— Таллия, хватит, — отрезает он и поднимается с кровати.

— Но, Каван, это ведь…

— Я сказал, хватит, — яростно шипит он.

Поджимаю губы и не менее зло смотрю на него.

— Тогда чего ты, вообще, ждёшь, от людей, когда сам заковал себя в цепи раба и не хочешь взять ответственность за свою жизнь?

Чего ты можешь ждать от поклонения человеку, который уже давно живёт своей жизнью без тебя? Ему не нужно это, как и ты не нужен.

Ты уничтожаешь себя ради пыли! Ради пепла! — выкрикиваю я.

Кулаки Кавана сжимаются, и я опасаюсь, что он сейчас меня ударит. Он готов это сделать.

Мы смотрим друг на друга несколько минут, и я тяжело вздыхаю.

— Что ты теперь сделаешь со мной? Какую судьбу ты определил мне? — напряжённо спрашиваю его.

— Ты подпишешь документы о неразглашении информации того, что видела, — резко говорит Каван.

— И что потом? Я и так никому не расскажу…

— А я должен тебе верить? — рычит Каван.

Я дёргаюсь от его слов, как от удара.

— Мне казалось, что это так, но, видимо, нет. Хорошо, я всё подпишу. И что дальше? Я могу уйти после этого? — печально вздыхая, опускаю взгляд.

— Хоть на все четыре стороны, — фыркает он и вылетает из комнаты.

Я ещё не пришла в себя после этой ночи. Я в шоке до сих пор. Я видела очередной труп. Закрыла собой Дейзи. Я понятия не имею, что происходит с Каваном, и какого чёрта меня так злит факт того, что Слэйн, этот чёртов Слэйн, стоит между нами. Ненавижу его. Он пользуется Каваном и его прошлым. Он манипулирует им, чтобы держать Кавана рядом, как комнатную собачку, а сам даже не появился, когда его родственник пострадал. Это нечестно. Почему Каван должен выполнять всю грязную работу только из-за того, что Слэйн когда-то помог ему? Я считаю, что Каван уже за всё расплатился теми жертвами, которых он убил. Господи, Каван убийца.

Герой моих мыслей возвращается и бросает на кровать стопку бумаг и ручку.

— Подписывай, — требует Каван.

Бросаю на него взгляд и послушно беру ручку. Я даже не читаю то, что подписываю, потому что мне всё равно. Это не важно, ведь я никогда и никому не расскажу о том, что случилось этой ночью.

Никогда, даже если меня будут пытать.

— На этом всё? — сухо спрашиваю, откладывая ручку.

— Да.

— То есть я могу собрать вещи и уйти? — прищуриваясь, спрашиваю его.

— Это отличная идея, — кивает Каван.

По моему телу проносится ледяной холод от его слов. Что?

Но как же… я не думала, что всё закончится вот так. Да, этот день должен был быть сложным, но не настолько же. Ещё вчера Каван говорил, что умрёт без меня, а сегодня выгоняет меня вон. Но я не собираюсь унижаться и сохраню свою гордость. По крайней мере, она ещё осталась.

Молча направляюсь в ванную и умываюсь, чищу зубы и собираю волосы в косу. Возвращаюсь в спальню под пристальным вниманием Кавана и переодеваюсь в свою одежду. Хватаю рюкзак и прохожу мимо него. Мне больно, и я так сильно злюсь на Кавана.

— Знаешь, я думала, что ты умный, но ты всё же глупый. Ты продал свою жизнь человеку, который её не ценит. И этим самым ты сам выбрал дорогу одиночества и боли. Ты сам ничего не хочешь менять. Мне очень жаль, что твоя верность человеку дошла до крайности, и ты больше не принадлежишь сам себе.

И откровенно говоря, я ненавижу твоего Слэйна и благодарна ему за то, что он причиняет тебе боль, показывая, как можно жить без тебя. Он всё правильно сделал, но ты глупый, Каван. Тебе уже в лицо говорят, что ты не нужен и можешь жить сам. Но ты не умеешь этого делать. Ты поставил на пьедестал Слэйна, а не себя, вот и страдай дальше. Глупый ты, Каван, — выговариваю я ему в лицо. Нет, мне не стало лучше. Мне стало хуже. Но я так ненавижу Слэйна, да и Кавана тоже. Один приучил другого, что тот раб, а второй радуется, что его опустили на колени. Идиотизм.