Клубок со змеями (СИ)

— Ты сейчас серьезно? А чем по-твоему последние сутки занимался я?! Беспробудно пил?

Бастет громко и заразительно рассмеялась, принося облегчение. Напряжение спало, позволяя с ясной головой подойти к решению проблемы.

— У тебя такое забавное лицо, когда считаешь себя оскорбленным, — отсмеявшись, произнесла она.

— Есть такое, — в ответ улыбнулся я, — а насчет плана по поимке вавилонянина, думаю, самое время обдумать детали.

Нубийка кивнула:

— Согласна, не станем терять время, которого итак нет. Что ж...

***

Дождь продолжал моросить, наполняя воздух неприятной влагой, делая его тяжелым и тягучим. Небо, полностью затянутое серыми тучами, угрюмо нависало над нашими головами, задавая соответствующий тон настроению. Люди были напряжены и сосредоточены, проверяя снаряжение и получая последние указания от Бастет. Все было готово для отправки в западный пригород.

Глава 13

Я стоял перед дверью со слегка задумчивым и отстраненным выражением на лице. Хлипкая тростниковая преграда выглядела до боли знакомой. Намокшая от накрапывающего дождя, она уныло встречала меня в молчаливом приветствии. Утерев капли с лица, я медленно, будто во сне, прикоснулся к ржавой медной ручке и потянул на себя. Дверь поддалась, хоть и нехотя, оповещая округу своим возмущенным скрипом. Словно негодуя, что кто-то осмелился посягнуть на ее владения. Но кому, как не мне, было позволительно заглянуть внутрь. Сделав шаг вперед, я тут же ощутил тяжелый и спертый воздух. Очевидно, что хижина простояла закрытой с тех самых пор, как я собственноручно захлопнул ее. Подождав около минуты, пока глаза привыкнут к сумраку, я огляделся, полный мрачных и тяжелых воспоминаний. Все осталось нетронутым и на своих местах. Истлевшая и протертая циновка в левом дальнем углу. Пара пустых кувшинов и глиняный горшок занимали угол напротив, а ящик с плотницкими инструментами располагался справа под небольшим обеденным столом.

Дождь тихо барабанил по крыше. Вкупе с непривычно стоящей тишиной, он создавал ощущение странного... умиротворения? Умиротворения, носившего оттенок скрытой угрозы. Угрозы, которая непременно должна объявиться. Подобно затишью перед большой бурей.

Громко выдохнув и подняв своим дыханием горсточку пыли в воздух, я вспомнил тот день, когда рано утром в мою дверь постучал возбужденный Сему. Он сообщил, что хижина, которую я построил для корзинщика, развалилась, похоронив под своими обломками ее хозяина. Тогда я еще понятия не имел, что стал невольным участником скрытых дворцовых интриг и заговоров. Какие последствия все это повлечет. Что мир, в котором я жил, уже тогда начал рассыпаться, словно трухлявое дерево под напором ветра. Но мне еще только предстояло осознать это. Осознать то, насколько ложными и неправильными были мои взгляды. Убеждения, которым я следовал на протяжении всей жизни. Жизни простого ремесленника. Мушкену из западного пригорода столицы Междуречья. И за это нужно сказать «спасибо» Бел-Ададу. Этому коварному писцу на службе храмовых жрецов Эсагилы...

«Здесь все началось. И вот, спустя так много времени... я снова стою тут. Но уже в другой роли».

Чья-то рука аккуратно прикоснулась к моему плечу.

— Все в порядке? — я услышал позади голос Бастет.

Не оборачиваясь, я хмуро произнес:

— Здесь был мой дом.

Она поравнялась со мной, а затем быстро осмотрелась:

— Ну и дыра, — подытожила нубийка, закончив осмотр.

Я невесело улыбнулся:

— Видимо, египетских рабов содержат в лучших условиях?

Бастет слегка передернуло. Ведь она так ненавидела это слово. Раб. Однако сейчас было не время для споров на пустом месте. Видимо, она это прекрасно понимала, поэтому спокойно ответила, пожав плечами:

— К хорошему быстро привыкаешь.

— Полностью согласен, — подтвердил я, делая еще один неосознанный шаг вперед.

— И если ты не собираешься отвыкать, то советую прекратить хандрить. Когда закончим все свои дела, сможешь вернуться сюда и наслаждайся хоть неделю, — она еще раз огляделась, — быть может, я даже составлю тебе компанию. Подробнее расскажешь о прошлом и Вавилоне, — ее голос стал на мгновение мечтательным, — ведь я никогда в нем не была.

Заставив себя вернуться в настоящее, я уверенно кивнул:

— Ты права, идем.

Решительно развернувшись, я вышел на улицу, вновь подставляя лицо моросящему дождю. Серые тучи плотно обволакивали небо, низко свисая над нашими головами. Видимость оказалась существенно снижена. С места, где я стоял, невозможно было различить даже верхушки каменных стен. К непогоде добавился туман. Что ж, это нам даже на руку. Теперь можно не опасаться, что откуда-то сверху прилетит шальная стрела, выпущенная особо остроглазым лучником. Небольшая улочка, ведущая на север в сторону дома кузнеца, также терялась в молочной дымке.