Клубок со змеями (СИ)

— Это тот самый неуловимый вояка? — поинтересовался Гасан, с нескрываемым любопытством разглядывая поверженного противника.

— Нет, — покачал головой я, — но он должен знать, где скрывается наша цель.

— Удрал? — Гасан многозначительно посмотрел на меня.

Я, молча, кивнул и осмотрелся.

Бой был окончен. Все представители отряда, доставлявшего столько неудобств хеттским войскам, бездыханно лежали в куче грязи, подставляя свои остывающие тела моросящему дождю. Все, кроме Этеру и Тиридата. Первый скрылся в неизвестном направлении, при этом оставив мне на память очередной шрам. И я даже не знал, что раздражало в тот момент сильнее — жгучая боль в порванной щеке или досада от того, что пришлось упустить вавилонского командира. Второй лежал связанный у моих ног и уже начинал подавать признаки жизни, слегка постанывая и подергивая сомкнутыми веками.

Смахивая кровь с клинка, и небрежно переступая через трупы ополченцев, ко мне подошла Бастет. Вид у нее был крайне раздосадованный и злобный.

— Мы понесли серьезные потери, а этот гад сбежал! — нубийка с силой топнула ногой о землю, поднимая в воздух коричневые брызги.

— Насколько серьезные?

— Около половины, — она сдвинула брови и скосила взгляд вниз, — зачем он тебе?

— Этот воин может знать, куда скрылся Этеру.

— Откуда вы друг друга знаете? — сощурившись, поинтересовалась Бастет.

— Он вел меня в тюрьму Эсагилы, — пояснил я. — Нужно допросить его и решить, что делать дальше, — в этот момент я вспомнил еще кое о чем и задал вопрос, — где Тарару?

Нубийка развернулась в пол-оборота и указала в сторону моей хижины:

— Сидит возле двери. Точнее, возле того, что от нее осталось, — она повернулась обратно, — тот воин, Этеру, его отец?

— Да, именно с ним юнец и хотел свидеться, отпрашиваясь в Вавилон.

— Это осложняет дело, — мрачно добавила Бастет.

Однако я в ответ отрицательно мотнул головой:

— Я бы не спешил так заявлять, но риск определенный есть. Пусть ассирийцы присмотрят за ним, дабы не сбежал или не наделал других глупостей.

Она кивнула и отправилась к Тиглат-Атра и Джераб-Зайя, чтобы отдать необходимые распоряжения.

«Ну, а я пока поболтаю с тобой, мой старый знакомый. Кто бы мог подумать, что судьба сведет нас вместе снова, да еще и при таких обстоятельствах?».

Разумно предположив, что моя хижина теперь не подходит для уединенной беседы, я велел свести пленника в хибару, стоявшую напротив. Подхватив стонущего Тиридата под руки, разбойники потащили его в указанном направлении, при этом не особо церемонясь с пленником, волоча последнего по земле. Распахнув дверь покинутого жилища, они грубо бросили воина на бедняцкую циновку, прислонив его спиной к стене. Войдя следом и быстро окинув взглядом внутреннее убранство дома, я пришел к выводу, что он принадлежал горшечнику.

Справа от входа был небольшой деревянный стол, полностью уставленный небольшими глиняными горшками, а под ним маячили ровные ряды таких же глиняных кувшинов.

«Интересно, я не помню, чтобы среди моих соседей жил горшечник. Видимо, он поселился здесь после того, как я покинул Вавилон».

Кроме стола с утварью и циновки, в помещении находился табурет, примостившийся в правом дальнем углу. Рядом стояла небольшая лопата с полусгнившим черенком, а слева на стене висела белая рубаха. Обычное, ничем не примечательное, и скромное убранство жилища бедняка.

Я презрительно сморщил нос.

«Меня удивляет не то, что я долгие годы жил в этом дерьме, а то, что считал это нормальным! Быть может, стоит сказать Бел-Ададу спасибо, что так резко изменил мою судьбу? Ведь иначе я бы так и продолжал влачить жалкое существование пригородного мушкену и сейчас, вместо жизни предводителя разбойников, строил хижины за гроши таким же беднякам».

— Кажется, очухивается, — донесся до меня голос Гасана, отрывая от размышлений.

Тиридат с громким стоном открыл глаза и с ненавистью воззрился на нас. Шлем, слегка съехавший вперед на густые черные брови, лишь усиливал впечатление от эмоций ярости и гнева, застывших на его лице.

Махнув рукой в сторону выхода, я произнес:

— Оставьте нас.

Гасан почтительно склонился:

— Уверены, господин? Быть может, подсобить?

Мой ответ прозвучал спокойно и холодно:

— Если что, я дам знать. Идите и будьте настороже. Мы все еще на вражеской земле.

— Слушаюсь, — вновь поклонившись, отчеканил мадианитянин и, кивком призвав остальных двигаться следом, вышел наружу, предварительно закрыв за собой дверь.