Клубок со змеями

Те вывели вперед связанного Тарару, который при виде вавилонских стражников начал дико извиваться, словно змея в огне, но Тиглат-Атра тут же отвесил ему знатную оплеуху, а Джераб-Зайя нанес удар прямой ногой под колено, от которого юнец повалился на известняк, издав слабый стон.

Я перевел свой оледеневший взгляд на Тарару:

— Быть может, если ему дорога жизнь собственного сына, то он лично соизволит спуститься к нам?

Вавилонская стража сохраняла полное молчание и неподвижность. Я нисколько не опасался того, что они покинут свою выгодную позицию и решатся атаковать. Поэтому спокойно отвел от них взор и посмотрел вверх, на первый ярус Этеменанки, в надежде увидеть того, кто мне нужен. Однако, помимо парочки жрецов, мелькавших между треножников, никого заметить не удалось.

— Даю последнюю возможность тебе сдаться, Этеру! — прокричал я во весь голос.

— Он не придет, — неуверенно прошептал Гасан, переминаясь с ноги на ногу.

— А ты бы не пришел за своим сыном? — спросил я, не оборачиваясь.

Мадиантиянин вздохнул:

— Наверное, пришел бы. Но я не он.

Я промолчал. Время, которого оставалось все меньше, тянулось, словно липкая древесная смола. Полностью не подчиняясь воле мозга, моя правая нога стала выбивать неровный ритм по мостовой. Внутри копилось напряжение. Стража Вавилона продолжала безмолвно охранять вход на ступени, ведущие наверх, где скрывался Этеру. Их каменные лица были устремлены в нашу сторону, а в глазах пылала фанатичная решимость отдать свои жизни ради Мардука. Запах гари и дыма, доносившийся с востока, становился все свежее и отчетливее, заставляя неприятно першить в горле. Когда же, где-то вдалеке, скрытым от глаз дымовой завесой, послышались торжествующие крики, сопровождаемые ударами бронзы о щиты, я понял, что дальнейшее промедление невозможно — хетты скоро будут здесь. Безусловно, звуки победоносного шествия не могли не услышать и вавилонские стражи. Но их решимость лишь окрепла.

Ни к кому не обращаясь, я произнес:

— Видимо, Этеру следует подстегнуть. Ведь он упрямый осел, — сказав это, я медленно вынул меч из ножен.

Тарару поднял на меня взор, полный ярости и бессильного гнева, но мне было все равно. Всего одно препятствие разделяло нас от заветной цели, и для того, чтобы его преодолеть, сгодятся любые средства.

«Любые средства? Да. Любые средства! Прости, Тарару, но мне некогда играть в благородство».

С этой мыслью, я взмахнул клинком, со свистом рассекая воздух. Меч прошелся по левой части лица юного вавилонянина, отрубая ухо. Тарару издал истошный вопль, который не смог заглушить даже кляп, вставленный в рот. Он дернулся, но узлы оказались крепкие. Ни один мускул не дрогнул на лицах стражи, хладнокровно наблюдавшей за происходящим, но мне было плевать на реакцию вавилонян. Все мое внимание было приковано к лестнице Этеменанки и его первом из семи ярусов. Этеру по-прежнему не появлялся.

Плотно сжав губы, я гневно и нетерпеливо процедил:

— Что ж, тогда продолжим.

Обойдя Тарару спереди, я остановился от него по правую руку, готовясь проделать со вторым ухом те же действия, что и с первым.

«Еще совсем недавно этот паренек являлся чуть ли не единственным человеком, которому ты мог довериться, а теперь, стоя на коленях посреди Дороги Процессий в луже собственной крови, он играет роль жертвы на заклание, а ты — жрец и палач в одном лице. Что ты скажешь на это, Саргон? — я замешкался лишь на миг, а затем повторил ту мысль, что промелькнула в моей голове секундами ранее. — Скажу, что любые средства хороши!».

Однако нанести второй удар по несчастному я не успел.

Меня прервал возглас Бастет:

— Кто-то спускается.

«Отлично».

Посмотрев в сторону лестницы, я и вправду увидел, как с первого яруса Зиккурата вниз торопливо спускается один человек, а за ним на некотором расстоянии следует второй. Удовлетворенно хмыкнув, я убрал меч в ножны. Одного из них я узнал сразу — то был Этеру. Лицо второго разглядеть пока не удавалось. Однако, судя по блестящему чешуйчатому нагруднику, он принадлежал к знатному роду.

— Пропустите меня! — взревел Этеру, перепрыгивая через последние ступеньки, однако вавилонская стража не шелохнулась.

— Стой, Этеру, — спокойно и твердо произнес следующий за ним воин, и вот тогда я узнал его.

— Командир Эмеку-Имбару, — с легкой ноткой воодушевления сказал я, делая шаг вперед, — рад нашей очередной встрече.

Ничто в облике командующего армией Вавилона не выдало его удивления или замешательства. Скорее всего, он даже не узнал меня. Пытливый взгляд столь знакомых голубых глаз оценивающе пробежался по мне с ног до головы, однако на этот раз он не вызывал у меня смущения и трепета.