«Клубок» вокруг Сталина

Трудно ли было представить случившееся иначе? Разве нельзя было высказать предположение, что стрелял один из законспирированных агентов оппозиции? Разве не могло это быть реализацией призывов «левых», «правых» и прочих — убрать Сталина? Такая версия прозвучала бы вполне правдоподобно.

Тем не менее Сталин даже не пытался представить эти два инцидента неудавшимися террористическими актами и никак не вмешивался в ход расследования.

Ситуация изменилась коренным образом только после убийства Кирова. И конечно же не потому, что Сталин с того момента стал панически бояться за свою жизнь. Оснований для такой паники у трусливого человека или, тем более, обуянного манией преследования было и раньше предостаточно.

Все свидетельствует о том, что Сталин таким человеком не был. И еще: он не искал поводов для начала репрессий против своих партийных противников.

…Занятный казус: те «исследователи», которые объясняют массовые репрессии в партии сталинской паранойей, основывают свой диагноз о паранойе на данных проведения этих же репрессий. Логика абсурда. И самое печальное, что она для многих оказалась привлекательной и даже убедительной.

Правда, возможно, ради дополнительного обоснования психопатологии Сталина приводят в пример судьбу известного психиатра В.М. Бехтерева. Рассказывают, будто он поставил диагноз — паранойя, после чего (и по этой причине) был вскоре отравлен.

Однако, во-первых, Бехтерев никогда клинически или как-то иначе не обследовал Сталина, который в те годы (1923) находился в расцвете сил. Во-вторых, если бы даже он провел такое обследование, то как настоящий врач старой закалки, давший клятву Гиппократа, не выдал бы эту врачебную тайну. А вообще-то, надо сказать, Бехтерев искренне поддерживал советскую власть. Но могло ли это стать причиной его отравления, доказать невозможно.

Вообще, сам по себе метод объяснения исторических событий мирового масштаба особенностями психического склада одной личности должен вызывать у образованного человека лишь скептическую усмешку.

Оставим в стороне психические аномалии Сталина, наличие которых никто еще не доказал. Для объективного исследователя, даже не испытывающего симпатии к личности Сталина, достаточно правдиво выглядит его признание немецкому писателю Эмилю Людвигу в беседе, происходившей в конце 1931 года:

«Задача, которой я посвящаю свою жизнь, состоит в возвышении… рабочего класса. Задачей этой является не укрепление какого-либо «национального» государства, а укрепление государства социалистического, и значит — интернационального».

Правда, через несколько лет он (без особых декларативных заявлений) пришел к мысли, что основой такого государства должна быть русская культура, а первым среди равных — русский народ.

Следует отметить, что Сталин не прилагал усилий к созданию культа своей личности. Да и как можно организовать действительный, а не показной культ? Он поступил более хитро или, если угодно, мудро: формируя культ Ленина, а себя называя его скромным учеником.

В этом отношении он принципиально отличался от Гитлера, который поистине упивался своей ролью фюрера, вождя, пророка. О поведении Сталина такого не скажешь. Тем не менее его 50-летний юбилей в 1929 году прошел с необычайной помпой, которую Рютин справедливо называл отвратительной: «Тысячи самых подлых, гнусных, холуйски-раболепных резолюций, приветствий от «масс», состряпанных вымуштрованным партийным, профсоюзным и советским аппаратом, адресованных «дорогому вождю», «лучшему ученику Ленина», «гениальному теоретику»; десятки статей в «Правде», в которых многие авторы объявляли себя учениками Сталина… — таков основной фон юбилея». А чуть выше тот же Рютин (но уже без доказательств) утверждал: «В теоретическом отношении Сталин показал себя за последние годы полнейшим ничтожеством, но как интриган и политический комбинатор он обнаружил блестящие «таланты». После смерти Ленина он наглел с каждым днем».

А чуть дальше следует сокрушительная характеристика: «Ограниченный и хитрый, властолюбивый и мстительный, вероломный и завистливый, лицемерный и наглый, хвастливый и упрямый — Хлестаков и Аракчеев, Нерон и граф Калиостро — такова идейно-политическая и духовная физиономия Сталина». (Полезно заметить, что даже этот яростный враг вождя не приписывает ему параноидальных черт, напротив, подчеркивает его полнейшую вменяемость.)

Чем же объясняет Рютин (и не он один) феномен сталинского культа? «Он пришел к своему теперешнему безраздельному господству путем хитрых комбинаций, опираясь на кучку верных ему людей и аппарат, и с помощью одурачивания масс».

Мнение достаточно распространенное и очень сомнительное. Ведь любой руководитель государства, а в особенности демократического, приходит к власти путем хитрых махинаций, опираясь на кучку верных ему людей, а правит, используя государственный аппарат и — в той или иной мере — методы одурачивания масс.