«Клубок» вокруг Сталина

В Ленинграде еще оставалось немало бывших участников троцкистской и прочих оппозиций. Некоторые из них изменили свои взгляды и начали поддерживать сталинскую генеральную линию. Но были и непримиримые оппозиционеры. Например, в 1933 году была раскрыта зиновьевская подпольная организация. Убийство Кирова предоставляло Сталину прекрасную возможность вывести из политической игры не только зиновьевскую, но и вообще всю левую оппозицию своему политическому курсу.

…Фигура Зиновьева выглядит по-разному в зависимости от точки зрения. Одни писали о нем как о пассивной невинной жертве сталинизма. Другие называют его палачом, залившим кровью Петроград в Гражданскую войну. Третьи считают его идейным борцом против Сталина и его политики. Четвертые (в том числе Троцкий) подчеркивали моральную неустойчивость, идейные колебания и паникерство Зиновьева, проявившиеся в 1919 году, когда Юденич ворвался на окраины Петрограда, и в 1921 году, когда орудия восставшего Кронштадта взяли на прицел центр Петрограда.

Но были у Зиновьева и старые заслуги. Он вместе с Лениным входил в Заграничный центр большевистской партии до революции. В 1905 году руководил питерским большевистским подпольем. В Первую мировую войну под руководством Ленина закладывал фундамент Коминтерна, а позже его возглавлял. После Октябрьской революции он руководил не только Петроградом, но и всем Северо-Западом России. Зиновьеву было суждено стать первым (и последним) председателем Коммунистического Интернационала.

Он считался верным соратником Ленина, поддерживая его в боях с оппозициями, которые возникали едва ли не ежегодно. Вместе со Сталиным и Рыковым он яростно нападал на Троцкого в 1923–1924 годах.

У Зиновьева сохранялся немалый авторитет среди питерских рабочих несмотря на его жестокие действия в 1918 году — за то, что он после трудной борьбы добился отклонения предложения Троцкого о закрытии крупнейших заводов Петрограда как «нерентабельных» (понятия о рентабельности были у Троцкого весьма смутными).

Внес свой вклад Зиновьев и в развитие послереволюционной разрухи промышленности Ленинграда, которая достигла довоенного уровня в 1925 году. Была проведена техническая реконструкция ленинградских промышленных гигантов. Были спущены на воду четыре огромных лесовоза, получившие имена: «Григорий Зиновьев», «Михаил Калинин», «Михаил Томский», «Алексей Рыков». В Политбюро Зиновьев курировал комсомол.

Таким образом, нельзя было недооценивать влияния Зиновьева среди партийцев как «первого призыва», знавших о его сотрудничестве с Лениным, так и молодых, прошедших школу комсомольской работы. Формальные основания для того, чтобы подозревать зиновьевцев в организации убийства Кирова, были: в этих кругах у Николаева были знакомые и три адреса идейных зиновьевцев были записаны в его книжке.

Как мы знаем, поначалу следственные органы рассматривали прежде всего бытовую версию, а также возможность теракта со стороны белого движения. Последней версии придерживались достаточно долго. Во всяком случае, выступая 6 декабря на похоронах Кирова, глава советского правительства Молотов обвинил в преступлении белогвардейцев.

Приехавший в Ленинград Сталин главным объектом подозрений и обвинений объявил оппозицию. Общее руководство следствием было возложено на Н.И. Ежова, а также на Агранова. Сначала разрабатывали троцкистов, потом даже вспомнили забытую группу 1923 года «Рабочая правда». Но в конце концов на прицел были взяты прежде всего зиновьевцы.

Не исключено, что Сталин их искренне подозревал. Ведь их связи и возможности в Ленинграде были огромными. Был на подозрении даже аппарат НКВД. Не случайно местных работников почти всех отстранили от ведения дела.

Вот что вспоминал работник Ленинградского управления НКВД Р.О. Попов:

«Эти дни мы были на казарменном положении. Москвичи заняли все кабинеты. Я, Коля Макаров, Илюша Новиков — в 629 комнате. Открывается дверь: входит Ежов. Гимнастерка, галифе. С ним Косарев, высокий, статный.

Ежов: «Как живете?» — «Трудно жить, Николай Иванович!».

Мы спросили, за что арестовали Филиппа Демьяновича (Медведя). Мы его очень любили, да и всех своих руководителей — их тоже загребли. А у Ежова лицо стало строгим: «Они не поняли самого главного, что оказались слепыми кутятами».

Как видим, Ежов удивительно быстро увидел то, чего не смогли разглядеть местные работники. Что именно? Об этом остается только догадываться.

Возможно, он имел в виду то, что этих начальников «использовали» враги Кирова и генеральной линии партии; или то, что они не смогли предотвратить террористический акт. Но не исключено, что он намекал на упорное отстаивание первых двух версий, а в особенности «бытовой», выставляющей крупного партийного деятеля в неприглядном виде.