Клык и коготь

Уверенность Эйвана росла по мере того, как он говорил это. Вращение глаз его замедлилось, хвост успокоился, и он ускорил шаг настолько, что поверенному приходилось семенить на своих коротких ногах, чтобы не отстать.

– Это не мой отдел, но я думаю, что Мальнасимены владеют старинной хартией, которая дозволяет им варить пиво из воды реки Торис. Они также утверждают, что пиво тяжелое и плохо переносит перевозку, поэтому, если мы не хотим пить пиво качеством ниже и стоимостью выше, нам придется оставить их в покое. Другие пивовары говорят то же самое, только не размахивают хартией, потому что у них ее нет.

Адвокат помолчал, глядя на клиента оценивающе.

– Значит, они остаются? – спросил он.

– Предполагаю, что они будут продолжать варить здесь пиво, а драконы будут продолжать писать петиции, даже когда наши внуки станут отцами, – сказал Эйван. – Но это мои догадки, а не официальная позиция Департамента Планирования.

– Для некоторых драконов твои догадки – на вес золота, – сказал Хатор.

– Хотел бы я не знать никого из этих драконов, – с горечью ответил Эйван.

Хатор снова побуравил его взглядом, но ничего не сказал. Наконец они завернули за угол и тут же оказались у Большой Палаты Правосудия. Вход в огромную пещеру был украшен вырезанными в камне сердцами, цветами и другими символами правосудия. Эйван замедлил шаг.

– А теперь прими от меня совет, – сказал Хатор, клацнув зубами для привлечения внимания. Эйван повернулся к нему и уставился в глаза поверенного. – Будь спокоен. Будь уверен. Когда ты говоришь о своем деле – ты очень уверен в себе, и я не понимаю, почему мое дело причиняет тебе…

– Я просто недостаточно в этом разбираюсь, как я уже сказал, – моргнул Эйван, усилием воли держа хвост неподвижно. – Я знаю, что судьи не прикажут меня съесть, но это в их власти. Закон гласит, что драконы вроде меня могут получить возмещение ущерба от драконов, которые сильнее нас, но судьи могут приказать любому драться с любым в любое время.

– Это все из-за письма Даверака? Уверяю тебя, оно поможет нашему иску доказать наличие запугивания. Он, может, и угрожал ободрать тебя до костей, но это же доказывает, что он точно так же угрожал и твоим сестрам и так заставил их выйти из иска. Не волнуйся! – сам того не желая, Хатор придал голосу оттенок нетерпения.

– Дело не в этом, правда, – сказал Эйван. – Но погляди, – он указал на портал. – Его же намеренно сделали устрашающим, и он меня устрашает.

– Это сделано, чтобы устрашать правонарушителей и драконов, которые занимаются сутяжничеством, – сказал Хатор. – Ты – ни тот и ни другой. Однако важно произвести хорошее впечатление на судей. Будь спокоен. Прежде всего, ты не должен выглядеть виноватым или обеспокоенным. Оставайся мыслями с Ириетом и проблемами пивоварения. Когда ты говорил об этом, любому было понятно, что твои помыслы чисты.

Эйван рассмеялся. Хатор кивнул охраннику у ворот, который узнал его и сразу же почтительно поднял шлагбаум. Оба дракона вошли и начали спускаться.

Суд находился глубоко под землей в естественной, но еще искусственно расширенной пещере, каких в Ириете совсем немного. Хатор повел Эйвана мимо вырезанных в камне сцен отправления Правосудия. Здесь судья поднял в руке все еще истекающее кровью сердце, там Ярг и два величественных дракона переговаривались, стоя над цветком. Эйван знал, что дергаться при виде их глупо. Он был так решительно настроен все это время, что было бы нелепо поджать хвост сейчас.

Хатор оставил Эйвана сидеть в нише прямо напротив огромного круглого зала заседаний, а сам поспешил, чтобы посовещаться с судебным писцом и другими поверенными. Эйван старался думать о работе, как предложил Хатор, но поймал себя на том, что не может не оглядывать величественные судебные палаты. Лирален с энтузиазмом одобрил план для Скамбла, и скоро он должен пройти через Правление. Это что, один из судей входит? Нет, просто еще один писец. Он не мог усидеть на месте, но постепенно притерпелся, даже заскучал.

Спустя маленькую вечность Хатор вернулся, чтобы забрать его, и повел мимо охранников к плите, расположенной примерно в четверти пути, лежащего вокруг зала заседаний.

– Тебе не нужно ничего делать, кроме как ответить, что ты здесь, – спокойно напомнил ему Хатор. – Если обращаешься к судье, титуловать его следует – Достопочтенный, так, будто они – древние герои.

Прямо перед ними поднимался пролет гранитной лестницы, который венчали три огромные ступени. Над ними располагалось еще одно панно из сердец, цветов и свернутых овечьих шкур. На том же расстоянии от них по другую сторону зала суда располагалась еще одна плита, за которой стояли трое поверенных, незнакомых Эйвану. Писец в длинном овечьем парике терпеливо ждал перед ступенями. За ними скрывался вход из коридора со стражниками. Потолок казался настолько высоким, что Эйван даже задумался, насколько эта пещера была естественной. Хатор ткнул его, и он торопливо перевел глаза на зал заседаний.