Клык. Хвост. Луна. Том I

Две объемистые, крепкие фигуры в темных мехах стояли возле огромной двери. На фоне массивного полотна двое суровых мужчин казались детьми и едва ли дотронулись бы до символа с медведем, даже если бы один залез на плечи другого. За спиной черных шкур, на лесенках, стояла хрупкая девушка. Несмотря на морозную погоду, одета она была в легкое изящное пальто цвета пепла, которое держалось на трех серебряных пуговицах. Кожаные брюки идеально обтягивали её худые ноги. Высокие сапоги с острыми каблуками доходили почти до колен и прятались в подоле безупречно сшитого пальто. Глубокий капюшон скрывал в своей тени всю поверхность лица, а из темноты наружу выливались длинные прямые волосы цвета холодного тумана с двумя черными, как смоль, прядями по обе стороны.

Переглянувшись, двое мужчин одновременно, как по команде, яростно забарабанили по двери своими мощными кулаками. После продолжительного грохота от постукиваний послышался звонкий лязг металла дверного засова. Дверь начала тяжело распахиваться. Из дома, на промерзшую улицу, выступил теплый сладковатый запах домашнего уюта. В дверях стояла низкая полная женщина, чей фартук был украшен разноцветными пятнами от бесконечной готовки. В руках её вертелась холщевая тряпица, которой хозяйка старательно вытирала свои руки от прилипшей муки.

– Доброго дня, господа. Что привело вас к нашему дому в столь ранее утро? – с улыбкой спросила хозяйка, уставившись вверх на двух грозных гостей, стоявших на ее крыльце.

Две черные тучи расступились, оставляя проход, в котором появилась таинственная девушка в капюшоне. Заметив её, хозяйка замерла, выронив тряпицу из рук. По ее позвоночнику не спеша наступал холод, залитое паром лицо постепенно теряло розовый цвет.

Изящная фигура девушки двинулась навстречу хозяйке, приводя в ужас и наполняя ее глаза страхом. С каждым звонким шагом с лица хозяйки спускалась улыбка. Подойдя практически в упор, гостья мрачной тенью нависла над беспомощной пухлой женщиной. Тонкими руками она неспешно откинула капюшон, обнажая свое молочное лицо с острыми, как скалы, скулами.

– Вун-о дхале, Роза Вирсмунк, – прошипела девушка, приветствуя хозяйку на идеальном древнесеверном диалекте.

– Добрый день, леди Глова, – запнувшись, ответила стоявшая в дверях женщина.

Глова Гойл опустила руку и смерила Розу презрительным взглядом.

– Неужели в доме Вирсмунк – в доме великих кузнецов – больше не чтят традиций предков? – отчитала хрупкая девушка, натянув тугую улыбку. – Спустя всего каких-то триста лет и весь Север заговорил на писклявом общем наречии.

Роза стояла перед Гловой с поникшей головой, как провинившийся ребенок.

– В нашей семье старый язык не звучал уже много лет, леди Глова, – оправдывалась Роза Вирсмунк.

Девушка стерла со своего лица искрящуюся улыбку, освободив место строгому каменному лицу, и начала бросаться острыми, как клинки, словами.

– Однако я искренне верю в то, что людей, забывших голоса предков, по жизни ждут лишь тяготы и невзгоды. И если бы вы, Роза, и ваш муж – Старио, не отстранились бы от зова древних, то, возможно, ваша семья не оказалась бы на грани нищеты и голода. И тогда бы вам не пришлось занимать денег у моего клана, – произнесла Глова, затем мрачно добавила, наклонившись ближе к бледному лицу Розы: – И я тебе никакая ни леди.

После этих слов хозяйка подняла валяющуюся в ногах тряпицу и несколько секунд смотрела прямо в бездушные серые глаза Гловы Гойл. Толстые пальцы силой скручивали кусок холща. Лицо налилось кровью, обретая сердитость, и хозяйка с усилием заставила себя выдавить слова.

– Вун-о дхале. Честь предкам, ун-сайха Глова, – процедила сквозь зубы Роза и жестом пригласила гостей в дом.

Переступив порог, они очутились в уютной гостиной комнате. Под потолком, на толстых цепях, в безмятежном покое висел кованый многосвечник с двенадцатью свечами, из которых зажженными оказались всего три. На полу и стенах в хаотичном порядке красовались медвежьи шкуры бурых, черных и рыжих цветов. В дальнем углу трещал жаркий камин с несколькими поленьями возле него. Над камином, на двух гвоздях, лежал странный одноручный меч, острие которого было загнуто в сторону под прямым углом. Таким клинком удобнее всего было бы разбивать горящие поленья и доставать золу с камина, нежели чем протыкать тела своих противников. Хотя эфес этого меча представлял собой невероятно сложное и красивое сплетение узоров и на какое-то время зачаровывал взгляд наблюдателя. В паре шагов от камина простирался довольно широкий и длинный стол, вдоль которого следовали две скамьи.

– Я думала, что медведи – это священный символ вашей семьи. Зачем же вы забиваете их как свиней и отбираете их меха? – поинтересовалась Глова, оглядывая комнату, укутанную в шерстяные покрывала.

– Все не совсем так, леди…, – Роза поправила себя, сглотнув кислую слюну, – простите, ун-сайха Глова.

Роза посмотрела на девушку извиняющимися глазами, затем с трепетом и неуверенностью продолжила говорить. В голосе от минутной храбрости и злости не осталось и намека.