Клык. Хвост. Луна. Том I

Дорр занял место рядом с Фуро и, к сожалению Астры, свободное место оставалось лишь около Цейлы, которая прогрызала своим любопытным взглядом отверстие во лбу девушки.

По улице уже виднелся конец очереди, в котором попарно ютились конюхи и четыре массивных северянина.

– Вун-о дхале, Астра Пламенноокая. Большая радость – лицезреть вас после стольких лет, сайха Астра, – прорезала Цейла, не отводя своего взгляда от полыхающего костра.

Астре совсем не хотелось вступать в диалог с Цейлой, но положение сайхи клана обязывало ее ответить на приветствие женщины, а воспитание отца – подталкивало.

– Это чувство взаимно, сайха Цейла Гойл, вождь клана Серой Волчицы. Но наша с вами встреча произошла настолько давно, что моя детская память отказывается показывать мне этот момент.

Астра держалась уверенно, как полагает первой женщине клана, не оборачиваясь лицом к собеседнице, сохраняя хладнокровие.

– Вы, вероятно, уже в курсе, что память подводит вас не только в силу раннего возраста, Астра Пламенноокая.

От слов женщины у Астры на мгновение заложило уши. Стальной звон пробежался внутри ее головы, но через секунду отступил.

– Я не совсем понимаю, о чем вы говорите, сайха Цейла, – произнесла Астра, стараясь сохранять прежнюю стойкость, но ладони ее рук начали покрываться влажной пленкой.

– Значит, время еще не пришло, моя дорогая Астра. Ответы, как затаившиеся в засаде хищники – выжидают удобного момента, чтобы обрушиться на свою жертву.

Астра пребывала в твердом молчании, в надежде, что женщина прекратит свои безумные речи. Стоящий напротив Мико, стреляющий время от времени в нее своими жгучими, карими глазами, прибавлял лишь неловкости к данной ситуации.

– Для меня было большой честью проводить обряд ронвэ в вашу честь десять зим назад. В тот день дыхание Северного леса ощущалось заметно сильнее, чем в любой другой день.

Астра изумленно, практически испуганно, повернула голову наверх, устремив свои расширенные разномастные глаза на Цейлу, забыв про прежнюю стойкость и выдержку.

– Травы пели в вашу честь, белоснежные облака кружились в танце на лазурном небе, а ветер насвистывал мне на ухо ваше названное имя – Пламенноокая.

Цейла с улыбкой опустила свою голову на пребывающую в замешательстве Астру, затем добавила:

– Именно так. Это я передала вам это имя, по воле Северного леса, хотя ваш отец был поначалу настроен категорично. Но кто мы такие, чтобы спорить с могуществом Великого Севера?

Девушка задумчиво опустила взгляд в землю. Дым от неутихающего костра щипал ее широко раскрытые глаза, вызывая защитную соленую влагу.

– Не вините своего отца, Астра. Ваш отец крепок духом, но сломлен своим прошлым.

Астра и Цейла вскинули свои глаза на стоящего Дорра, который, глядя на огонь, плавал в собственном затуманенном сознании.

– Молния бьет в самое высокое дерево. Порой и у сильнейших из нас оказываются самые очевидные слабости, – произнесла Цейла, провожая взглядом последнего в очереди северянина, который обтирал рукавом свои покрасневшие от скупых слез глаза.

Все присутствующие члены четырех кланов Станоки смиренно выжидали вокруг ослабевающего костра.

Фуро Росслер все время протирал свои слезящиеся то ли от дыма, то ли от душевной боли глаза. Мико, стоя рядом со своим дядей, выдерживал стойкость воина, пытливо поглядывая временами на рыжеволосую девушку с обожженным наполовину лицом. Угрюмый Дорр прикурил свою трубку; смолистый дым от костра безжалостно расправился с пряным ароматом терпких трав.

Трое членов клана Вирсмунк наблюдали за худеющим огнем, чуть приобняв друг друга за плечи. Роза, судя по всему, истратила весь свой запас алмазных слез, поэтому ей оставалось лишь шмыгать опухшим носом. Пышная дочь Старио и Розы продолжала сохранять неподвижность лица, играя в гляделки с умирающей в огне кхедой. Искалеченный Ранлис, незаметно для остальных, бросал в Цейлу гневные взгляды, схватившись левой кистью за свой правый обрубок.

Астра боролась с неумолимым желанием отступить хотя бы на один шаг от возвышающейся рядом женщины с гигантским пучком волос, утешая себя изучением почти потухшего костра. Мать Стаи пребывала в исключительно странном состоянии: обратившись к небу с закрытыми глазами, перебирая шепотом неразличимые слова.

Роза Вирсмунк подошла к металлическому ящику в тот момент, когда тлеющие останки костра испускали последние скупые тени дыма. Она натянула на руки грубые рукавицы, затем раскрыла металлический ящик и принялась соскребать в кожаный мешок прах своего покойного мужа. Железный совок с жалобным ревом царапал поверхность ящика, оплакивая своего мертвого создателя.

Стянув увесистый мешочек веревкой, Роза Вирсмунк пригласила присутствующих пройти к задним воротам общины, за которыми раскинулась широкая заснеженная степь.

У ворот представителей кланов ожидал рослый северянин с обветренным лицом, удерживающий за поводья неспокойного коня. Животное дергалось в сторону степи, пытаясь вырваться из плена крепкого мужчины. Северянин одной сильной рукой придерживал поводья, другой водил по косматой гриве коня, стараясь успокоить его.