Клык. Хвост. Луна. Том I

Юноша перехватил инициативу обратно, после чего аккуратно вогнал свое пульсирующее достоинство во влажную пещеру своей сестры. Глова чуть вскрикнула, но ее стон затерялся во рту Волчонка. Он потянулся за руками девушки, затем нежно обхватил их и силой прижал к земле.

Ягодицы юноши начали неторопливо подниматься и опускаться. От удовольствия Глова оторвалась ото рта брата и начала стонать с нарастающей силой. Непроизвольные стоны вырывались из ее легких, заполняя помещение амбара звуками неописуемого наслаждения. С каждым толчком по ее телу с легкой дрожью разливалось тепло. Юноша обливался холодным потом, впиваясь губами в аппетитную шею своей сестры.

Спустя несколько минут Волчонок издал звероподобный крик и бессильно упал на лежащую сестру. Глова почувствовала, как его горячее семя обожгло стенки ее лона. Она засунула свою руку в его серые волосы, а другой ругой обняла его липкую спину.

– С днем рождения, братец, – произнесла Глова спустя несколько глубоких вдохов.

Ответом на ее слова стало тихое сопение заснувшего зверя.

Двое голых волчат пролежали в нежных объятиях друг друга до самых сумерек, пока с улицы не послышались громкие песни встречающих весну северян.

Подъезжая к общине клана Гойлов, Фуро, верхом на коне, взятым из общей упряжки, приказал Мико доставить Цейлу до дома и помочь ей выгрузиться, затем немедленно отправиться в свою общину. Юноша, не задавая вопросов, утвердительно кивнул вождю, после чего Крысодав пришпорил коня и помчался дальше по дороге.

Он потянул поводья на себя, приказывая лошади остановиться. Перед ним растянулась развилка на две дороги. Впереди, через пару часов езды, его бы встретила родная община. Дорога, что сворачивала вправо, уходила глубоко в лесные дебри. Крысодав свернул с главной дороги, направив коня по смежной тропе.

Дорога казалась весьма узкой и проходила сквозь темную чащу леса, но, при этом, была протоптана копытами. Спустя примерно с час езды Фуро вышел в открытое пространство, вокруг которого дремал хвойный лес. Небольшой бревенчатый дом и одинокий колодец – скудный набор построек, воздвигнутых на открытой поляне, встретили своего гостя.

Он привязал коня, громко отряхнул на крыльце от снега свои ноги и вошел в дом. В замкнутой, крохотной комнатушке дремал немолодой мужчина, чья меховая шапка сползла на его закрытые глаза. Фуро сердито топнул ногой по полу, от чего на столе опрокинулся стакан, из которого вылились остатки затхлой еловой браги.

Заспанный мужчина испуганно вскочил на ноги, но, заметив гостя, припал на колено, держа в своей руке шапку.

– Мой вождь! Прошу простить меня, – оправдывался северянин хриплым, после сна, голосом.

– Вот, значит, как ты несешь свою стражу? Распиваешь брагу и дрыхнешь целыми днями? – сурово прикрикнул Крысодав, нависнув над бедолагой.

– Не вели казнить, мой вождь. Мы всего лишь безобидно пропустили по паре стаканов в часть первого дня весны, о милосердный.

– Кто это – мы? – вопросительно обратился Фуро, осматривая помещение в поисках второго собутыльника. – Насколько мне известно, из охранников тут только ты один.

Мужчина поднял умоляющие глаза на своего вождя. Фуро отыскал в них ответ, не прибегая к словам.

– Твоя задача была охранять его, изредка подкармливая и меняя отстойное ведро, а не распивать с ним брагу, как со старым другом, – сердито обрушился Фуро на своего подчиненного.

– Простите меня, вождь, не велите скормить собакам. В этой глуши от одиночества щемит в душе, а в голове начинают возникать голоса, – призывающее простонал пожилой охранник.

– От общения с ним ты быстрее сойдешь с ума, нежели чем от одиночества, – буркнул Фуро, затем немного смягчился. – Я пришлю к тебе напарника, только ради всех богов, прекрати с ним разговаривать.

Крысодав направился к небольшому камину, затем схватил со стены факел и поджег его в хлестающем огне. Одарив стоящего на колене слугу тяжелым взглядом, Фуро потянул на себя невысокую дверь в углу стены. Под ногами вождя возникла лестница, скрывающаяся в непроглядной темноте, откуда доносился тухлый запах плесени и затхлой, сырой земли. Он начал медленно спускаться, освещая себе дорогу горящим факелом.

Оказавшись на твердой земле, Крысодав поджег еще два факела, висящих на стенах. Теплый свет огня разлился по огромной вырытой яме. Несколько исхудалых крыс начали разбегаться в разные стороны, испугавшись света. Фуро левой ногой успел наступить на хвост одной из убегающих крыс. Грызун из всех сил царапал землю, пытаясь вырваться из-под тяжелого давящего сапога. Лицо Фуро скрючилось в презрительной гримасе, после чего он с хлопком опустил свою правую ногу на худую крысу. Из-под его правого ботинка выступило небольшое количество крысиной крови. Крысодав обтер свою подошву о землю, избавляясь от скользких кишок, затем двинулся на середину комнаты.