Клыкастые страсти

Мечислав присоединился к нам через пятнадцать минут. Он успел одеться в голубые джинсы, вытертые почти до белого цвета и белую майку с логотипом «Версачча» и голо-вой медузы по центру. Голова была нарисована золотом, белый цвет майки красиво от-тенял смуглую кожу.

— а что — Версаче еще не умер?

— Какая разница, пушистик? Главное, что вещь хорошо смотрится. Что вы говорили про шпиона?

Слово взял Валентин. И коротко рассказал про все, что со мной произошло с самого утра. Мечислав слушал молча, ничем не выдавая своих эмоций. Потом перевел взгляд на Александра.

— Ну, что скажешь?

— Сказать что-то определенное сложно, но четыре месяца назад Альфонсо да Силва по-лучил прошение разобраться с какими-то непорядками в Туле. И направил туда Диего. А дружил Диего больше всех с Рамиресом. На почве одинаковых вкусов.

— Тогда все ясно! — я даже хлопнула в ладоши. — Рамирес все рассказал Диего. Тот в Туле подцепил эту «испаноликую» швабру, потом они как-то случайно наткнулись на Славку, подумали — и придумали геройский план. Сколько Славка с ней знаком? Валь?

— Он говорил — около двух месяцев.

— Все сходится. А в Туле он появился — когда?

— Как раз с полгода назад. А месяца три тому попал — чисто случайно — к стоматологу. Из наших, из оборотней.

— Ага. Там засветилась его фамилия для оборотней.

— И Диего раскрутил эту катавасию?

Верилось плохо. Даже мне. Не та фигура. Да и Питер говорил, что они от кого-то полу-чали приказы. И кто же у нас сидел в пруду?

— Рамирес, — просто сказал Сашка. — Если это затеяли не Иван Тульский с Рамиресом — можете мне ноги оторвать.

— Они это и без нас сделают — осек его Мечислав. — Если что.

— Но все укладывается, — заметил Ленька. — Смотрите. Около полугода назад Мечислав становится Князем города. Юля, наш уважаемый пушистик — его фамилиар. Тогда и за-свечивается фамилия Леоверенских. Рамирес дружит с Диего и наверняка делится с ним своими планами. Или хотя бы упоминает Юлю.

— Второе — вероятнее, — согласился Мечислав. — Кудряшка произвела на Рамиреса неиз-гладимое впечатление.

— Неважно. Важно то, что Диего узнал о Леоверенских. Четыре месяца назад его посы-лают в Тулу. Там он встречает Клару — и задерживается.

— Она, похоже, в его вкусе, да и просто — мазохистка. Чем ее больше бьют, тем ей при-ятнее, — это уже я вставила свои пять копеек.

— И она умеет врать так что никто не чувствует лжи. Мы ее допрашивали — и все проко-лолись.

— Почти, — криво улыбнулась я. И достала из сумочки рисунок.

Тот самый, сделанный очень давно, кажется еще в другой жизни, до Славкиной ини-циации.

На нем Клара изображалась сидящей… даже не так.

В центре изображения было кресло, почти трон, на котором сидела закутанная в плащ темная фигура. Не слишком прорисованная, намеченная несколькими карандашными штрихами, но смысл и так был ясен. Господин и повелитель. И все тут. Намного более ярко получилась сама пади, сидящая «у ног». Она почему-то нарисовалась полуобнажен-ной, в шипастом ошейнике и браслетах, в чем-то напоминающем корсет. Все тело обви-вало сложное переплетение ремней. Одна рука пади опиралась на пол, вторая касалась края плаща сидящего на троне. Рядом с плащом лежала плетка.

Лицо Клары было поднято вверх, и на нем читалось безграничное обожание и подчине-ние.

Что-то было не до конца прорисовано, что-то не удалось, но общее впечатление вос-торженной покорности и преклонения было верным.

— я нарисовала — призналась я, когда рисунок прошел по рукам, — и как дура, забыла обо всем. Сунула в сумку, хотела потом поглядеть — и все пошло прахом. Платья, оборотни, дети, ссора с Мечиславом… слишком много отвлекающих факторов.

— Даже если бы тогда мы увидели этот рисунок, вряд ли он что-то смог бы прояснить, — вздохнул Александр. — Она бы оправдалась. И вообще, рисунок к делу не пришьешь.

— И ауру — тоже. Я потом отметила, что у нее плохая аура, что в ней отсутствуют белые, желтые, розовые тона, которые появляются у влюбленных, но опять же — не придала значения.

— Ты пыталась намекать, а я сказал, что она не врет о своей любви, — припомнил Вален-тин. — Пушистик, прости, я — идиот.

— Оба мы хороши.

— Все мы хороши — вздохнул Мечислав. — Косвенных улик было много, но мы слишком привыкли полагаться на магию. И не поняли, когда она отказала.

— Не отказала. Просто на каждое действие находится противодействие — поправил Лень-ка.

— Это нам урок. Нельзя быть слишком самонадеянными. Продолжай, мы тебя переби-ли.

— Хорошо. На чем я остановился?

— На Кларе и Диего.

— Вот. Они скорешились и Диего… задержался в городе или просто наезжал к понра-вившейся оборотнихе?

— Задержался, — вставил Сашка, на миг отрываясь от компа. — Мне сообщили, что он хо-тел ее в свою собственность. И вел переговоры с Князем Тулы. И с Альфонсо.

— Это — долгая процедура. Понятно, что он — задержался.

— И тут Станислав Евгеньевич Леоверенский как-то попадает в поле зрения Диего. Тот сообщает Рамиресу — и приятели садятся за план действий. Два месяца назад Станислав попадает в больницу — и к нему аккуратно подводят Клару.

— То есть Иван Тульский мог и не знать о происходящем?