Клыкастые страсти

— Она ведь не нужна нам живой, — моим голосом можно было кофе заправлять вместо взбитых сливок, столько я вложила нежности… — Совершенно не нужна. Нам просто нужна информация из ее разума. Бедная, бедная девочка. Что поделаешь. Я затяну ее глу-боко. Туда где мы были с Владом. Вампиры там гибнут. А оборотниха может и выжить. Она пока еще не умирала. Но там она скажет мне — все. Там просто нельзя лгать. Ска-ажет. А потом ее мозг разрушится. Она останется жива и невредима. Сможет даже ходить и говорить. Повторит свои показания перед всем советом вампиров. Но будет уже не Кларой… вовсе не Кларой. Я просто высосу ее личность — и сотру. А то, что останется, сделает все. Просто — все. Даже убьет того, кто приказывал ей шпионить за нами.

Хорошо получилось, убедительно. Я бы и сама поверила. Хотя врала, как сивый мерин. Я этого сделать бы не смогла. Не умею. И не научусь. Скорее всего, никогда. Я-то знаю, что все мои способности — находятся методом случайного тыка. Но я надеялась испугать Клару до недержания. Речевого. Увы.

— все ты врешь, гадина!!! Ты так поступить не сможешь! Нет у тебя такой силы! — за-шлась в диком хохоте Клара. — А пытать вы меня все равно не сможете! Не сможете!!! Я — прима!!! И могу остановить свое сердце в любой момент! И остановлю!

Я посмотрела на безумную женщину.

— Она действительно так поступит. А мы останемся при своем интересе.

— Если бы Рауль… Ленька, Рауль не вышел из транса?

Вот кто нам бы сейчас пригодился. Одно слово Питера — и оборотниха нам поведала бы обо всех своих грехах. И еще чего-нибудь бы добавила. М-да. Когда Питер выйдет из транса — он будет страшным оружием.

— Нет!

— Черт!

Я тоже зашипела от ярости. Да пропадом оно пропади! Вот она, шпионка, у нас в ру-ках, а сделать-то с ней ничего и нельзя! Око видит, зуб неймет. Только убеждать себя, что на фиг нам Клавка не сдалась — не получается. Ее показания нужны просто кровь из носа. Блин! Сделать бы с ней то, что планировал сделать со мной монах — она бы всех за-ложила!

— Господин! У нее останавливается сердце! — крикнул кто-то из вампиров.

Диего! Я иду к тебе!

Я бросила взгляд на ауру женщины. Над сердцем разливалась чернота.

Смерть?

Конец?!

А я останусь при своем пиковом интересе!?

Не дождетесь!!!

Какая-то сила шатнула меня вперед.

— Умирать!? Не позволю!

Кажется, Мечислав что-то крикнул. Но было поздно. Я положила левую руку как раз над сердцем Клары, в разливающуюся по ауре черноту.

— Так не должно быть. Она пока еще живет. Я приказываю — жить!

И провалилась в транс.

Поляна, на которой я оказалась, была мне хорошо знакома. Я тут уже бывала. И с Вла-дом, и с Питером. Чуть менялись декорации, но суть ощущалась неизменной. Неведомое место находящееся — где? — принимало меня и помогало. Мне было спокойно и уютно тут. И моя сила возрастала. Здесь я могла пользоваться ей осознанно.

Зато появившаяся на краю полянки увязанная, как тюк, Клара чувствовала себя явно не в своей тарелке. Еще бы. ЭТА тарелка принадлежала мне. И я понимала, что могу оста-вить здесь оборотниху на всю жизнь — или выкинуть ее к чертовой матери, убить — или подчинить себе. И даже наложить проклятие. Сняв его с Питера, я начала более-менее представлять себе механизм его наложения. Но делать этого мне не хотелось. Поче-му?

Не знаю. Но что-то внутри меня требовало не издеваться, а получить нужное — и убить. Быстро и милосердно. Все равно она уже мертва. С того самого момента, как умер Диего. Как и я. Юля Леоверенская умерла вместе с любимым. А то, что рождается — оно… она совсем другая….

— Ты!!! — взвизгнула Клара, заметив меня. — Ты что — сдохла!?

— Не дождешься.

— И будешь после смерти мне тоже гадить!? — продолжала девица. Потом услышала, что я сказала — и завопила еще громче. — Что происходит!? Я что — еще жива!?

— А это зависит от меня, — протянула я. И это действительно была правда. Клара чувство-вала ее в моем голосе.

— Могу отпустить, могу убить, Ну что? Будешь говорить — или тебе что-нибудь ото-рвать? — оскалилась я, приближаясь к оборотнихе.

Клара извивалась и поливала меня отборной бранью. А я внимательно разглядывала спутанную женщину. Что же не так? Почему я Влада и Питера видела, как они есть, а эта — словно припорошена серой пылью? Ничего не понимаю! Что же это такое с ней!?

Клара еще яростнее обматерила меня. И вдруг пришло осознание. Как мало надо, что-бы мозги встали на место, а?

Безумие.

Она — безумна. И эта серая пыль — ее безумие.

А смогу ли я что-то с этим сделать? Какой смысл говорить с сумасшедшей? Дурака учить, что мертвого лечить. А дурака лечить?

Чем можно убрать эту пыль? Пылесосом? Тряпкой? Руками смахнуть?

Но дотрагиваться не хотелось. Зря ли говорят, что безумие заразно?

Я огляделась по сторонам.

— Эх, ветерка бы…

Над телом лежащей оборотнихи прошелестел легкий сквознячок. Пыль слегка облетела на траву. То есть — можно попросить? Словами? Попробуем!

— Скажите, а можно, чтобы сильный ветер сдул с нее эту пыль — и унес куда подальше? Чтобы я ей не надышалась? Пожалуйста!

Этого хватило.