Клыкастые страсти

Тем временем надо мной издевалась целая банда оборотних во главе с Надей и Таней. Женщины обрядили меня в платье по типу японского — этакий черный футляр чуть выше колен с вышивкой в виде золотого тигра на плече и кое-где проблескивающими бусина-ми. Рукавчики — короткие. Ткань — что-то вроде атласа. Такое гладкое и чуть блестящее, плотной структуры. Выглядела я в нем, как немочь бледная. Зато высокий ворот отлич-но скрывал укус на шее. Сволочь Мечислав, не мог в другое место тяпнуть!

— Он тебе что — собака?

— Нет, крокодил, — огрызнулась я. — Я что — вслух разговариваю?

— А то — нет? — передразнила меня Надя. — Разговариваешь. Или заговариваешься?

— Станешь тут.

К платью полагались босоножки на такой шпильке, что ей можно было спокойно поль-зоваться вместо шампура. И маленькая сумочка, в которой помещался только носовой платок. И то — с трудом. Но попытки поскандалить ничего не дали. Переспорить пять оборотних? Не смешно!

— Теперь лицо и волосы, — объявила милая девушка Лида. Тоже — лиса. Не пади, но и не прима. Так середнячок. Но — симпатичная. Рыжие волосы, карие глаза, веснушки на курносом носике… Чем-то похожа на Рис Уизерспун, но намного симпатичнее.

— А может, перебьемся? — заскулила я.

Не тут-то было. Мои лохмы уложили в высокую прическу и воткнули туда не меньше тридцати шпилек. Надо будет сказать Мечиславу — пусть подарит мне комплект этих орудий пытки из серебра. Все равно прически делать придется, но так я не буду полно-стью беззащитной.

Макияж. Сильно подчеркнутые глаза. Почти японское аниме. И бледные губы, чуть тро-нутые холодным перламутровым блеском. И вот — из зеркала на меня смотрит этакая ро-ковая красотка. Что ж, красивое платье и из Золушки человека сделает.

Последний штрих. При всей закрытости спереди у платья был здоровущий вырез сзади. На всю спину. От шеи — до талии. И даже чуть ниже. Оно просто держалось на шее с по-мощью воротника и на попе — с помощью коротенькой молнии. Поэтому от белья при-шлось отказаться. В смысле — вообще. Из-под платья виднелись даже трусики — стринги. Да и ткань обтягивала.

— Девочки, вы кого из меня сотворили? — взвыла я, последний раз обреченно загляды-вая в зеркало.

— Любимую игрушку мафиози, — припечатала Надя. — Засохни и дай застегнуть украше-ния.

Я послушалась.

Украшениями оказались здоровенные серьги-кольца со сложным орнаментом, повто-ряющим вышивку на платье, судя по тяжести — из чистого золота. Но когда я поинтересо-валась — где мне будут пришивать уши, Надя повертела пальцем у виска.

— Юлька, ты уже совсем того со своими картинами! Эти сережки — дутые. И вовсе даже легонькие. Не порвут они тебе мочки, не нервничай! Вот, колечки с браслетиками одень, ага?

По сравнению с браслетиками, серьги и правда были очень легкими. Браслетики?

Представьте себе браслет шириной сантиметров пять — шесть. И толщиной не меньше сантиметра. И — из чистого золота. Ага? Кандалы у каторжников — и то легче были. С другой стороны — если что — можно просто небрежно отмахнуться ручкой. При попадании по зубам противника — бедолаге обеспечены продолжительные визиты к стоматологу и вставная челюсть.

И штуки четыре колец. Тяжелый золотой перстень с тигриной мордой и черными кам-нями вместо глаз. Квадратный черный камень в широкой оправе. Полоса золота в тон браслетам и серьгам. И кольцо из черного металла с большим желтым камнем.

Красиво.

Дорого.

НЕУДОБНО!

Но и протестовать я не стала. Ясно же, я — собственность Мечислава. Дорогая игрушка. И это должны видеть члены Совета. Так что надо больше молчать, а если и говорить ум-ные вещи, то на ушко Мечиславу. Громко можно говорить только три фразы: «Хи-хи…», «Ой, правда!?» и «Какой вы умный!».

Для разговоров с большинством парней — этого запаса хватает с лихвой. А с одной под-ругой в институте мы даже как-то поспорили на гамбургер, что она будет разговаривать с парнем полчаса — и ни разу не произнесет ни одного другого слова.

Я — проспорила.

— Кудряшка, ты готова?

Мечислав стремительно вошел в комнату — и я задохнулась от восторга.

Он был настолько восхитителен, что дух захватывало. Вроде бы и ничего особенного. Черные брюки из какого-то бархатистого материала обтягивают ноги… и вообще все об-тягивают. И заправлены в невысокие, до середины голени, сапоги с отворотами. Отворо-ты богато украшены золотой вышивкой. Больше золота в его наряде — нет. Черная шелко-вая рубашка расстегнута до середины груди и открывает гладкую золотистую кожу. Из украшений — три кольца. Перстень из золота с головой тигра. Черное кольцо с зеленым камнем в тон глазам. Изумруд? Такой игрушкой и Эрмитаж не погнушался бы. Камешек был размером с фалангу пальца (моего). И золотое кольцо с черным камнем — печаткой. Таким же квадратом, как и у меня.

Черные волосы рассыпаются по плечам шикарными локонами. Модели из рекламы мо-гут плакать и рыдать в уголке при одном взгляде на переливающийся шелк его волос.

Все очень просто. И в то же время… в чем его обаяние? Какая-то магия? Или это соче-тание черного, золотого — и неожиданно ярких зеленых глаз?