Клыкастые страсти (СИ)

Я покраснела и разозлилась еще больше.

– А кому же еще!? Мне тоже не нравится играть с вами в одной команде, но перспектива-то еще хуже! Как выбор между Сциллой и Харибдой, или как там звали этих тварюшек!?

– Обожаю образованных женщин.

– Не сомневаюсь, что вы пользуетесь взаимностью, – отмахнулась я. – Как хорошо, что я не испытываю к вам никаких чувств.

– Совсем никаких чувств, любовь моя!?

Я дернулась от этих слов. Любовь моя. Так называл меня только один человек в этом мире. Даниэль. Мой любимый художник. Но он умер. А из чужих уст я этого слышать не хотела. Вспыхнувшая злость на судьбу перекрыла все каналы, по которым у меня проходили сдержанность и здравый смысл.

– Не любовь и не ваша! Еще раз так меня назовете – и в гробу я видела все ваши вампирские прибабахи! Уеду к чертовой матери на Канары – и разгребайтесь сами!

Мечислав изучал мое лицо как препарат на предметном стекле – осторожно и вдумчиво. Кажется, увиденное ему не понравилось.

– Прости, кудряшка. Я увлекся. Я должен был понять.

– Вот и постарайтесь больше так не делать, – я уже успокаивалась и могла рассуждать здраво. – Так что мы все-таки будем делать с вашим эмиссаром-наркоманом?

– Я сказал ему, что ты – мой фамилиар и на тебе стоит еще одна моя печать. Рамирес сказал, что ты наверняка сможешь вместить и восемь печатей.

– Читать так, что он бы вас просто прикончил рано или поздно?

– Скорее рано, чем поздно, кудряшка, тут ты права. Я, разумеется, сказал, что ты еще не оправилась от болезни и потери любимого человека, сказал, что делиться своим фамилиаром просто невозможно, это все равно, что дать взаймы руку или ногу, и сказал, что между нами все давно решено.

– То есть что я стану вашим полным фамилиаром? Я не хочу!

– А я и не прошу так много, кудряшка. Я прошу всего лишь восстановить первую Печать. Печать Тела, которая стерлась вместе с печатью Даниэля!

– А не слишком ли мало просите? – Мой голос был полон ехидства.

Вампир предпочел проигнорировать его.

– Да, ты права, кудряшка, но вряд ли ты согласишься на две Печати – за две жизни.

– Действительно, – ехидство перешло в яд. – А вы уверены, что сможете воспользоваться моей любезностью? Если Рамирес сдерет с вас шкуру, вам будут по фигу все Печати мира!

– А на то есть ты. Я уже убедился, что ты неплохой дипломат, если сама того пожелаешь. Вадим многое мне рассказал. Рамирес будет судить честно, пока у него есть надежда заполучить тебя в собственность – или, для начала, во временное пользование. Ведь если он убьет меня несправедливо, ты с ним не останешься, так, кудряшка?

– Так. А другого пути нет?

– Я никогда не предложил бы тебе ничего опасного, если бы у меня был выбор. Но эту проблему рано или поздно надо будет решить.

Я закрыла лицо руками. Ультиматум был ясен. Или пнем по сове или сову об пень. Хуже всего, конечно, мне. Как той птичке. Вполне вежливо и мило вампир дал понять, что он сможет отмазать моих родных, только если мы будем в одной упряжке. Если я, во всем повинуясь его словам, буду приманкой для эмиссара Совета и дам поставить на себя еще одну Печать. То, что я не хочу иметь с данным вампиром ничего общего, в расчет не принимается. Но! Если я один раз пережила разрыв Печати, нет гарантии, что я переживу его и второй раз.

Мечислав словно подслушал мои мысли.

– Я совсем забыл сказать тебе, кудряшка. Я считаю, что тебя удержала на этом свете только моя Печать. И не лгу. Связь со мной сделала тебя намного сильнее. Ментально, физически. Разрыв прошел еще более-менее безболезненно. Но тогда Печати были свежие. Что будет с тобой и со мной сейчас, если ты решишь настоять на своем и каким-то образом попытаешься освободиться, я даже и не берусь предположить.

Я зло глянула на него из-за пальцев.

– Мысли читаете?

– Нет. У тебя просто очень выразительное лицо.

– Я его руками закрывала! Интересно зачем?

– Зачем, кудряшка?

Тьфу!

Но решение было принято. Как всегда – потом я пожалею. Потом я буду орать, что можно было сделать лучше, потом я буду биться головой об стенку. Все потом! Сейчас мне надо было спасти Славку. Потом я выкину его из города и не пожалею. Поговорим с дедом и отправим его в Австралию – овец пасти. Или в терновнике петь – по фиг. Хотя второе можно и здесь устроить. Загнать его без штанов в ежевику – и наслаждаться концертом. Ничуть не хуже получится. Но вытащить я его обязана. Хоть Славка и подонок, тварь и сволочь, но он когда-то был моим братом. И ради нашего далекого детства я помогу ему. Я отняла руки от лица.

– Я соглашусь. На своих условиях.

– И каких же, кудряшка?

– Я буду изображать вашего фамилиара…

– Изображать, кудряшка?

– Изображать, – надавила я голосом. – Но без всякого секса, без попыток подчинить меня себе и использовать втемную. Если я что-то делаю, я должна знать, зачем и к чему это приведет. Печать вы тоже получите. Клянусь. Но только после того, как Рамирес и этот Иван Грозный уберутся из города, а мой брат и его пади останутся. Целыми и невредимыми. Я ясно выразилась?

– Вполне, кудряшка.