Клыкастые страсти (СИ)

Меня страшило именно это. И я старалась не допустить, нет, не выпустить из себя эту чертову тварь! Я боялась того, во что могу превратиться. Легко ведь сделать первый шаг. Еще легче – второй. Это как с наркотиками. Сигаретка с марихуаной? Запросто! Кокаин в золотой пудренице!? Да еще проще! А потом смотришь – для тебя уже и убойная доза героина – на один зубок! И сам не замечаешь, когда же это произошло!? Когда ты перешел какую-то грань между человеком и наркоманом!? А кем могу стать я? Не знаю. Но мне страшно. Я не могу стать наркоманкой. Я не могу стать алкоголичкой. Я слишком сильно люблю жизнь, чтобы убивать себя, пусть даже таким приятным способом. И слишком люблю своих родных, чтобы доставлять им такую боль. Но что будет, если я сорвусь с цепи, на которую посадила свою темную половинку? Что-то мне подсказывает, что тогда все вампиры и оборотни захлебнутся слюной от зависти – и кровью, подбирая ошметки с моего пиршественного стола. А зверь все чаще выглядывает изнутри. И когда я смотрю в оконное стекло по ночам, мне все чаще кажется, что с моего лица глядят его глаза. Раскосые, желтого цвета и с легкой прозеленью вокруг зрачка. Хищные – и в то же время все понимающие. Жестокие – и нежные. Но в любом случае безжалостные. И прежде всего ко мне самой.

Я мрачно стянула с себя мокрые пляжные трусы, но надеть сухие даже и не подумала. А, один черт! Не фига ко мне под юбку заглядывать! Да и некому. Одеться что ли? Неохота! Лучше сделать кое-что другое. Я решительно нацепила на руки широкие браслеты из бисера, а на шею – такой же бисерный воротник в тон. Бисероплетением я, кстати, занималась сама. Очень полезное занятие, особенно по ночам, когда все вокруг темное и противное, телевизор осточертел, книги кажутся пресными и тоскливыми, а попытка взять в руки кисти и краски заставляет корчиться от тоски и одиночества. Теперь все мои шрамы были закрыты. Ну вот, цветы бы еще – и будет гавайская девушка. Это меня немного позабавило, а удивленные взгляды военных курсантов, встретившихся по дороге, заставили почувствовать себя женщиной. И даже красивой. А это, согласитесь, всем и всегда приятно. В таком веселом настроении я и дошлепала до дома. Хорошо, что мы жили недалеко от пляжа, и я могла пройтись по городу пешком. А вот в парадном все мое хорошее настроение резко улетучилось. Почему? А вот потому что!

Прямо на полу, прислонившись к той самой вазе с вампирами, сидел очень хорошо мне знакомый и совсем не изменившийся за последние девять лет человек. Я узнала его с первого взгляда. Я узнала бы его из тысячи тысяч голубоглазых блондинов! Но на улице прошла бы мимо, не повернув головы. Не желаю иметь никаких дел с теми, кто предает и бросает! Никаких и никогда! Ненавижу предателей!

На площадке, к которой я поднималась, оставляя за собой следы песка, сидел Станислав Евгеньевич Леоверенский. Братец мой! Сволочь блудная! Тварь! Скот! Интересно, зачем он явился? Правды о себе давно не слышал? Ну так сейчас услышит! И говорить я буду долго и громко. Сперва – словами. А потом…

«Скормить падлу вампирам», – мягко шепнул голос зверя-из-зеркала. – «А до того еще ногами попинать. Недельку – и с особым цинизмом. Не может быть, чтобы у Мечислава не нашлось ни одного хорошего палача».

И в первый раз я подумала, что моя зверюга права.

Братец окинул меня удивленным взглядом. Сперва он даже не узнал меня, это отражалось в его глазах, лице, улыбке. Так смотрят не на сестру, а просто на красивую и доступную девушку. Но потом в голубых (совсем как у мамы) глазах что-то мелькнуло. Тень узнавания? Тень памяти? Он приподнялся на локте и тихо спросил:

– Юля?

Я остановилась прямо напротив него.

– Юлия Евгеньевна Леоверенская, с вашего позволения. Вы ко мне? Чем обязана?

Вот так! И никаких соплей! Интересно, на что ты здесь рассчитывал!? Что я, узнав тебя, немедленно побегу закалывать жирного тельца? Кстати, терпеть не могу жирное мясо. А понятия «прощать» и «возлюблять» благополучно выдрали из моего лексикона еще в феврале. Так что будьте любезны, сэр, объяснитесь, мать вашу так и этак!

Кажется, братик не ожидал такого холодного приема. Или он решил, что я его не узнала? Смешно! Во всяком случае, он поднялся на ноги и распахнул объятия.

– Юля, ты не узнаешь меня? Это же я, Славка!

Я посмотрела на него с откровенной насмешкой.

– Да, вы – Станислав Евгеньевич Леоверенский. И что дальше?