Клыки Асуры

Он не видел вендийцев в строю уже некоторое время. Возможно, полколокола, а то и целый колокол. Жрецы Асуры бесследно исчезли. Что-то подсказывало киммерийцу, что разыгравшееся неподалеку действо каким-то образом связано с ними. Не исключено, что Святые Хранители попали в беду.

Вновь быстрый бег.

Наемники Родвара скоро преодолели расстояние до смерзшегося озера, и Конан оказался первым, кто ступил на его заледеневшую поверхность. Но моментальный взгляд, брошенный варваром на место недавней битвы, подсказал ему, что они опоздали.

— Северный брат, подойди ко мне… — услышал он голос умирающего.

Синкху лежал на спине. Кровь лилась рекой из его разорванной груди. Страшная рана обнажала белые ребра. Неподалеку покоился второй Святой Хранитель, Паарадж — его голова была размозжена тяжким ударом чудовища. Конан подумал, что враг убил его друзей и успел скрыться, и лишь спустя пару мгновений, оправившись от потрясения, он разглядел труп гнусной твари, против которой брахманы Светлейшего держали поединок. Не демон и не человек лежал на льду, широко раскинув руки, с неестественно вывернутой шеей. Тот, кому уже нельзя было подобрать названия в этом мире.

Конан шагнул к Синкху и склонился над жрецом древнего храма. Пленитель взглянул на него чистым взором, который еще не успела затмить подкрадывающаяся смерть.

— Теперь я искупил свою вину за ту ночь, когда два года назад позволил Ганглери унести священный предмет из храма. Я храбро сражался. Ведь Асура это оценит, как ты думаешь, Конан?

— Конечно, друг мой. Он успеет оценить это еще не раз, когда мы будем шагать по улицам Гаррада.

— Нет, мой брат. Мой час уже настал, и я отправляюсь в другой мир. Бояться не нужно, тем более, теперь, когда худшее позади. Поклянись, киммериец, что ты продолжись наше дело, и что мои усилия и усилия брата моего Паараджа не пройдут даром…

— Я клянусь, Синкху.

— Так хотелось вернуть Клыки в Храм…

Пленитель вздохнул и пару раз закрыл и открыл глаза. Последний раз он сделал это настолько медленно, что варвару показалось, будто вендиец уже вышел на путь к Асуре.

— Мы задержали его…

… Кровь хлестала из рваной раны на животе, словно из пробитой ножом винной бочки, но Синкху даже ни разу не поморщился. На лице жреца играла улыбка — безумная, яростная, обещающая врагу скорую гибель.

— Когда же ты успокоишься, негодное создание? — хмыкнуло чудовище, занося сжатую в кулак руку для нового удара.

Синкху изловчился предупредить действие недодемона и нанести опережающий удар, при этом едва не потеряв сознание. Однако Паррак поймал его руку.

— Только тогда, когда Азах сожрет твои-гнилые потроха… — выдохнул вендиец, заваливаясь вперед.