Клыки Асуры

Взгляды посетителей таверны замерли на киммерийце. Конан понял, что последнюю фразу он выкрикнул с необычной яростью, да так, что ее услышал весь зал. Мышцы варвара, раздувшиеся под одеждой и тяжелое дыхание, скованное спазмами бешенства — никто не рискнул бросить вызов северянину за произнесенные в гневе слова.

Мало-помалу Конан успокоился.

— От тебя и в самом деле одни неприятности, — сказал он прорицателю уже спокойно.

— Ну что, заключим спор? — предложил Тьяцци. — Если я не прав, я остригу и съем собственную бороду. Но если вдруг окажется так, что все мои слова верны, как свод законов Иштар, и ровно через десять дней я подойду и похлопаю тебя по плечу, когда ты будешь пить мед в Аломаре, ты принесешь клятву и впредь не усомнишься, ни в одном из моих пророчеств.

— Да будет так. Только даже если твое предсказание верно, пользы от него все равно никакой, — проворчал варвар.

— О, еще одна ошибка, друг мой! И об этих словах ты тоже вспомнишь впоследствии.

Конан молча дожевал хлеб.

— Почему бы тебе не заняться гаданием, старик? Это было бы полезнее и для тебя и для тех, кто желает заглянуть в будущее.

— Будущее не одинаково прекрасно для всех, а люди всегда склонны ожидать от него только хорошее. Зачем же я стану говорить им то, что они хотят от меня услышать? Разве это не обман? Разве это не та же ложь? Например, одного человека интересовало, сумеет ли он завершить постройку дома до наступления холодов. Я заглянул в будущее и увидел, что дом сгорит сразу, как только его построят, и в пожаре погибнет его сын. Неужели мне надо было сказать, что новое жилище сумеет защитить их семью от холодов?

— У нас с тобой разные понятия о правде. Одно дело говорить то, что нужно делать, и другое — просто пересказывать мрачные картины из туманного будущего.

— Я не великий Кром и не всемогущий дух светлого Хара, Конан-киммериец. Я не в силах предотвратить событие, я могу лишь указать на него, а уж человек волен поступать сам, как знает.

— Ладно, допустим, твоей вины в этом нет. Но как насчет твоей нечистой связи с духами умерших, Тьяцци? Это слухи? Враньё? Или может быть просто выдумки?

— К сожалению, это правда. Тут я ничего не могу поделать. Они сами хватают меня и заставляют совершать путешествия по призрачному миру. В такие дни я становлюсь совершенно неуправляем, и мало что связывает меня с миром живых. Потому люди привыкли считать, что я сумасшедший. Лишь немногие понимают, что я и сам пленник своего дара.

Старик некоторое время помолчал. Его взгляд приобрел мистическое выражение.

— Слышать их шепот… Чувствовать касание их невидимых тел… Прятаться от пустых взглядов, способных созерцать лишь серые пространства царства мертвых… Хорошо, что тебе никогда не доводилось это испытать, мой мальчик.

— А ты можешь поговорить с ними прямо сейчас?

Динхвалт как-то странно повел своими седыми бровями.

— Призраки окружают меня всюду, куда бы я ни отправился. Они следят за мной денно и нощно. Что нужно тебе от мертвых, Конан? Я бы не стал лишний раз тревожить бестелесных понапрасну.

— В этом нет нужды. Просто расскажи мне, что они могут видеть.

— Всё! О, они могут видеть всё! И те, что отправились в туманное царство Хель, и те, что вознеслись в прекрасные чертоги Вальхаллы. Сверкающие покои Глядсхейма! Прогулки под луной в компании Саги и Атали! Радужное сияние Альвредура и шаги гигантских великанов-ётунов, крошащих пустые черепа огромными молотами!

— Обитель мертвых меня мало интересует, — сказал варвар. — Они могут видеть то, что делается в мире?

— Да, это в их власти.

— Тогда попроси их показать тебе, где сейчас Эорд Изгнанник? Далеко ли он от отрогов Иглофийских гор?

Старый Тьяцци закрыл глаза руками.

— О, наши предки, духи умерших, взываю к вам! У меня нет своего зрения, теперь я вижу подлунный мир только вашими глазами! Покажите мне, покажите то, что я хочу увидеть! Где сейчас тот, кого именуют Эордом Изгнанником?

Конан нахмурился. На долгое время Динхвалт впал в полуобморочное состояние, отрешившись от всего мира, и при этом он издавал жуткие щипяще-свистящие звуки. Было похоже, что прорицателя на самом деле подняли мертвецы из темных залов подземного царства и сейчас они уж сами рвутся на волю, стремясь, раз и навсегда покинуть свое заточение. Варвар уже подумал прервать это нечистое зрелище, когда предсказатель вновь обрел осмысленное выражение лица, вернувшись в мир живых.

— Что ты видел? — спросил Тьяцци киммериец. — Где же Эорд?

— Его нет там, где ты ищешь, — хмуро произнес старик. — Но духи показали мне его новое место обитания, и я боюсь даже говорить об этом.

— О чем ты молвишь? Что за такое ужасное место? Эорда, что нет в живых?

— Он жив, однако, он заточен в обители зла, увидев которую я содрогнулся душой.

— Так, где же он сейчас?

— Сейчас он пленник Гаррада, нечистых владений молодого ярла Ванахейма.

— Гаррад? Не знаю я никакого Гаррада в пределах Полуночного края, — или я окончательно спятил…