Кмель

Выходя в сени, я хорошо представлял себе, что будет дальше. А будет небольшая мужская буза. Дед – стар и пьян, а отец – тоже пьян, плюс слишком устал от проделанного за день пути, поэтому бунт будет тихим и женщины его без труда усмирят. Матери и отцу постелят прямо здесь, в горнице – маме все на той же скамье, отцу и мне на полу. Ну, а сестра по обыкновению ляжет на скрипучей кушетке в хозяйской спаленке, возле кровати деда и бабы. Немного поработает радио, сегодня суббота и значит, после десяти будет концерт из серии «На ночь глядя». Бывало, про радио забывали и оно продолжало работать до утра. Ночью вещание прекращалось, зато ни свет, ни заря весь дом поднимался под знакомые позывные, предваряющие начало утреннего эфира и нового дня. Я любил засыпать под радио, но сегодня мне почему-то захотелось поглядеть на ночь не ушами, а глазами.

Вооружившись деревянной лопатой и метлой, я сразу вышел за ворота, где снега было особенно много. Мороз заметно усилился. Санный след затвердел и покрылся тонкой коркой наста, а следы от копыт Парадигмы превратились в аккуратные симметричные колодцы. Получался довольно причудливый рисунок, глядя на который можно было подумать, что это некая тайнопись, предпосланная лично мне, в качестве руководства к действию и теперь остаётся сущий пустяк – найти верный ключ к шифру.

Сделав несколько глубоких вдохов, я первым делом очистил от снега скамью возле палисадника и место вокруг неё. Летом обитатели дома и их редкие гости коротали здесь длинные летние вечера, безжалостно изводя комаров и фанатично щёлкая семечки. К слову, из всех произраставших в огороде, растений, дед особое внимание уделял подсолнечнику, причём на всех этапах его роста – от семян до соцветия. Я спросил его как-то, почему подсолнух?

– Почему?

Ответ был для деда настолько очевидным, что он даже растерялся.

– А какие ещё варианты?

– Ну, вариантов много, – Я понял, что задел деда за живое. – Репка, например. Большая-пребольшая.

– Репка – не гвоздь.

– Ну конечно, – многозначительно сказал я, – потому, что репка – овощ.

– Ага, а ты – фрукт! – совсем уж раздосадовался дедушка. – При чём, тот ещё!

– Ладно, – сдался я. Знаю – ещё слово и дед примет «обет молчания». По крайней мере, до принятия первой рюмки. – Рассказывай.

Он велел позвать сестру и мы втроём отправились в огород. Там дед довёл нас до нужной точки и попросил сосредоточиться.

– Надо поморгать, чтобы сбросить с ресниц всякую дрянь, скопившуюся за истекший период, – объяснил он суть происходящего. – Ежедневно мы видим много хорошего, но ещё больше – плохого. Вот это плохое и надо сбросить. Наука, к примеру, рекомендует здоровый сон. Но спать мы сейчас не будем, просто похлопаем ресницами. Можно было бы и по стопочке, но вам это рановато… Готовы? Поехали!

По окончанию оздоровительной процедуры мы с удивлением обнаружили прямо перед собой стройную череду подсолнухов, к этому времени уже достигших пика созревания. В плане гордой осанки и стати с ними не могли соперничать ни кусты смородины, ни душистая малина, ни даже молодые яблоньки, «с головы до пят» увешанные сочными румяными плодами. Сразу вспомнились расфуфыренные тонкоусые кавалеры в шляпах с перьями, кои во множестве населяли мамин альбом по средневековой живописи. Как и эти достопочтенные джентльмены, подсолнухи вызывали странное ощущение нездешности, принадлежности к каким-то далёким недостижимым краям, попавшим сюда исключительно по недоразумению. «Любуйтесь, люди, – словно говорили они нам – простым смертным, – мы и есть подлинная красота мира! Пройдёт немного времени и мы вернёмся туда, откуда прибыли, а вы, как ни в чём не бывало, продолжите жрать свой хрен и нюхать табак! Так наступит на земле Эра Сорняков!»

Вот интересно заметили бы мы это неожиданное превосходство при каких-то иных обстоятельства? Например, пять минут назад?

Дед с любопытством поглядывал на нас – старик был явно доволен произведённым эффектом. Сильно не томил. Объяснил просто, как на уроке.

– Есть несколько вещей на свете, которые скрепляют наш мир и держат его в нужной форме, без них он бы уже давно развалился. Вернее, не устоял бы и дня.

Я еле сдержался, чтобы не ляпнуть про самогон. Сестра по обыкновению почуяв моё желание, крепко сжала мне руку. При всех недостатках, она умела вовремя угадать дурные намерения, зарождающиеся в паскудной душе своего братца и уже только одна эта способность делала её моей сестрой.

– Я называю эти вещи «гвоздями мира», – Дед говорил не слишком уверенно, ибо все-таки ожидал от нас какой-то подлости, понимая, что в подобном тоне с детьми не общаются. Дети воспринимают такие разговоры как попытку унизить их человеческое достоинство тупым никчёмным пустословием. – «Гвоздей мира» – раз-два и обчёлся. Подсолнух – один из них. Просто посмотрите на него очищенными глазами.

«Очищенные глаза, – это хорошо подумал я тогда. – С другими в Филатах и делать нечего!»