Кн.1. Десятая жертва. Корпорация "Бессмертие"

Узкий кожаный кнут хлестнул по спине.

— Ну ты, за работу!

Пиггот-Блейн удвоил усилия, взмахивая киркой и ударяя ею по пыльному дорожному полотну. Охранник стоял рядом, с ружьем в левой руке и кнутом в правой. Длинный узкий ремень змеился в пыли. Пигготу-Блейну были знакомы каждая морщина, каждая пора на глупом худом лице охранника, этот унылый маленький сжатый рот, этот прищур выцветших глаз, — короче говоря, с лицом охранника он был знаком, как со своим собственным.

«Ну погоди, падаль, — подумал он. — Придет твое время. Погоди немного».

Охранник пошел дальше, вдоль цепи заключенных, работавших под белым солнцем Миссисипи. Пиггот-Блейн попробовал сплюнуть, но во рту пересохло. «Так вы говорите о современном мире, — думал он. — Об огромных космических кораблях, автоматизированных фермах, счастливой прекрасной потусторонней жизни? Думаете, это все? Тогда спросите, как строят дороги в графстве Куиллег, на севере штата Миссисипи. Вам не скажут, разумеется, поэтому вы сами приезжайте и увидите. Потому что здесь настоящий мир!»

— Ты готов, Отис? — прошептал Арни, работавший впереди. — Ты готов?

— Я-то готов, — прошептал в ответ Пиггот-Блейн, стискивая сильными пальцами пластмассовую рукоятку кирки. — Я давно готов, Арни.

— Тогда начинаем через секунду. Следи за Джеффом.

Волосатая грудь Пиггота-Блейна ходила ходуном. Он отбросил со лба длинные каштановые волосы и взглянул на Джеффа, прикованного к цепи через пять человек от него. Пиггот-Блейн с нетерпением ждал сигнала; его плечи, обожженные солнцем, нестерпимо болели. На лодыжках виднелись шрамы от кандалов, а на спине — старые рубцы от ударов кнутом. Нестерпимая жажда горела у него внутри, но ее нельзя было утолить ковшом воды, ничто не могло утолить эту безумную жажду, из-за которой он и попал сюда, после того как разгромил единственный кабак в Гейнсвилле и прикончил этого вонючего старого индейца.

Джефф взмахнул рукой. Скованная цепью шеренга заключенных рванулась вперед. Пиггот-Блейн прыгнул на охранника с худым лицом и замахнулся киркой. Тот уронил кнут и попытался поднять ружье.

— Ах ты, падаль! — взревел Пиггот-Блейн, и острие кирки вонзилось охраннику в лоб.

— Хватайте ключи!

Пиггот-Блейн сорвал связку ключей с пояса мертвеца. Он услышал звук ружейного выстрела и крик боли, тревожно обернулся…

Рамирес-Блейн вел свой вертолет над плоской техасской равниной, в сторону Эль-Пасо. Серьезный молодой человек, он был поглощен работой и старался выжать из старой машины все, чтобы успеть добраться до Эль-Пасо до закрытия магазина скобяных изделий Джонсона.

Он осторожно вел норовистый старый вертолет, сосредоточившись на управлении машиной и показаниях высотомера и компаса, что, впрочем, не мешало ему думать о танцах в Гуаногуато на следующей неделе и ценах на кожу в Сьюдад-Хуаресе.

Равнина, испещренная зелеными и желтыми пятнами, проносилась внизу. Он взглянул на часы, затем на индикатор скорости.

«Да, — подумал Рамирес-Блейн, — пожалуй, я успею в Эль-Пасо до закрытия магазина! Я даже успею…»

Тайлер-Блейн вытер рукавом рот и подобрал куском кукурузного хлеба остатки жирного соуса с тарелки. Он рыгнул, отодвинулся со стулом от кухонного стола и встал. С демонстративной небрежностью Тайлер-Блейн взял из кладовой потрескавшуюся миску и наполнил ее кусками свинины и овощами, положил сверху большой кусок кукурузного хлеба.

— Эд, что ты делаешь? — спросила жена.

Он взглянул на нее. Женщина была худой, лохматой и выглядела старше своих лет. Не ответив на вопрос, он отвернулся.

— Эд, скажи мне! Эд!

Тайлер-Блейн раздраженно взглянул на жену, чувствуя, что от пронзительного, беспокойного голоса заныла старая язва желудка. «У нее самый визгливый голос во всей Калифорнии, — подумал он, — и меня угораздило жениться на ней». Пронзительный голос, острый нос, острые локти и коленки, плоская, как стиральная доска, да к тому же неродеха. Ноги лишь для того, чтобы поддерживать тело, а не для того, чтобы искать между ними хотя бы секундную радость. Живот, чтобы набивать его едой, а не для ласки. Из всех девушек Калифорнии он выбрал самую невзрачную, — еще бы, ведь он такой дурак, так и дядя Рэйф всегда говорил о нем.

— Куда ты понес миску с едой? — спросила она.

— Собаку покормить. — Тайлер-Блейн направился к двери.

— Но ведь у нас нет собаки! Эд, не делай этого, не надо сегодня!

— А я сделаю, — бросил он, довольный, что разозлил ее.

— Прошу тебя, не сегодня. Пусть убирается куда-нибудь в другое место. Послушай меня, Эд! Не дай Бог, в городе узнают.

— Солнце уже село, — сказал Тайлер-Блейн, остановившись у двери с миской в руке.

— За нами могут следить, — взмолилась она. — Эд, если в городе узнают об этом, тебя линчуют, ты ведь знаешь.

— Когда на меня накинут петлю, может, ты покажешься привлекательной, — заметил Тайлер-Блейн, открывая дверь.

— Ты делаешь это, только чтобы насолить мне! — крикнула женщина.