КНДР: вчера и сегодня

При рассмотрении оценок Р. Кагана следует помнить, что только численность ТПК, все члены которой по определению относятся к основному слою, в 1980 г. составляла, как была сообщено на VI съезде, «2–3 миллиона человек» и с тех пор, бесспорно, увеличилась. Кроме того, к основному слою следует отнести и практически всех жителей Пхеньяна и Кэсона, а это еще около двух миллионов человек, частично беспартийных и, таким образом, лишь частично входящих в упомянутые выше «2–3 миллиона». Кроме того, в состав «основного слоя» входят и семьи военнослужащих — немалочисленная группа, если учесть, что в северокорейской насчитывается более миллиона солдат и офицеров. Так что даже по самым приблизительным минимальным оценкам численность «основного слоя» едва ли может быть меньше 4–5 миллионов человек. Скорее же всего, она существенно выше.

Имеет смысл сказать несколько слов о корейских местах лишения свободы, без которых эффективный контроль режима над населением был бы немыслим. Все корейские тюрьмы и лагеря можно разделить на две группы: лагеря, в которые направляются политически неблагонадежные элементы и политические преступники; и «обычные» лагеря и тюрьмы, в которых содержатся лица, осужденные судом за уголовные преступления. Из известной на настоящий момент информации создается впечатление, что «сегрегация» между уголовными и политическими преступниками соблюдается в КНДР достаточно строго.

К первому типу лагерей относятся так называемые «районы действия постановления No. 149» и «особые районы объектов диктатуры». «Районы действия Постановления No. 149» (149 хо тэсанъ чиек) были созданы в конце пятидесятых годов в северных малонаселенных провинциях после принятия уже упоминавшегося постановления Совета министров за No. 149, которое предусматривало выселение нежелательных элементов в отдаленные горные местности. Высланные туда люди не являются заключенными в точном смысле слова. Скорее, они находятся на положении, напоминающем статус советских «спецпереселенцев» 30-50-х гг. (возможно, что здесь существовало прямое влияние): в удостоверениях личности у них ставится соответствующая отметка, они обязаны периодически отмечаться в местном управлении общественной безопасности, без разрешения «органов» они не могут покинуть своего поселка или пригласить кого-либо к себе. Высланные в эти районы люди занимаются преимущественно тяжелой физической работой, хотя бы по той причине, что никакой другой работы там нет. Парадоксальность ситуации заключается в том, что, если наши предположения о влиянии сталинской системы «спецпереселенцев» на «Постановление No. 149» верны, то его авторам не надо было тратить много времени на изучение советского опыта: «спецпереселенцами» в 1937–1945 гг. было большинство советских корейцев, в том числе и те, кто в конце 1950-х гг. занимал заметные посты в КНДР.

«Особые районы объектов диктатуры» были созданы в конце 1950-х гг. и предназначались для выселения туда лиц, связанных с теми или иными политическими преступлениями. Это институт (как, кстати, и сам странноватый для нашего слуха термин «объекты диктатуры») — китайского происхождения. Режим, действующий в этих районах, значительно строже того, что существует в «районах действия Постановления No. 149», ибо в них преимущественно находятся не потенциальные враги режима, а лица, совершившие те или иные «политические ошибки», а также члены семей более серьезных политических преступников. По южнокорейским данным, в конце восьмидесятых годов в КНДР насчитывалось двенадцать таких районов, площадью от 50 до 250 кв. км каждый. Количество проживающих там «объектов диктатуры» оценивается примерно в 150 тыс. человек. [273]

В последнее время появились первые достоверные сведения о жизни в «особых районах объектов диктатуры». Это связано с тем, что нескольким бывшим заключенным удалось через некоторое время после освобождения из заключения бежать в Южную Корею. На основании их рассказов можно представить уклад жизни, существующий в лагерях этого типа.

В целом режим в «особых районах» близок к тюремному. Территория района обнесена колючей проволокой и охраняется, находящиеся там люди в обязательном порядке должны работать по 12 часов в день, получая скудный паек. Они, как правило живут в отдельных домах или землянках вместе со своими семьями, могут без конвоя передвигаться по территории района, им разрешается заниматься земледелием.