Княгиня Екатерина Дашкова

— Княгиня! Я не касаюсь ваших заслуживающих всяческого восхищения принципов, но вспомните, что я говорил вам о французском дворе. Герцог Шуазель ведет политику, направленную против интересов России, а Версаль находится в полном его подчинении. Герцог резко отзывается о русской императрице, и король не думает его останавливать.

— Кстати, герцог многократно приглашал меня к себе, обещая устроить по этому поводу пышный праздник.

— Час от часу не легче! И вы только сейчас мне об этом говорите!

— Помилуйте, Дидро, я не для того подчинила весь уклад своей парижской жизни возможностям разговоров с вами, чтобы тратить драгоценное время на придворные пересуды. Все перечисленные обстоятельства мне попросту неинтересны.

— А между тем герцог будет ткать паутину союзов, обращенных против русской императрицы. Как друг, смею надеяться, великой Екатерины, я не могу равнодушно наблюдать за этим. Послушайте, княгиня, я хочу хотя бы в самых общих чертах напомнить вам, — что такое Версальский двор и Шуазель, карьера которого при дворе насчитывает немногим более десяти лет.

— Я слышала, герцог умен, и письмо его мне показалось редким по ловкости формулировок и остроумию.

— Он такой и есть — остроумный, ловкий, по-своему очень смелый, хотя каждой его смелости предшествует точный, почти математический расчет. Судите сами. Он отличился в войне за австрийское наследство, получил чин генерала и немедленно нашел блестящую партию в виде дочери банкира Кроза, чье огромное состояние позволило ему немедленно оставить армию и перейти на дипломатию. Несколько лет в качестве посланника в Риме и Вене принесли ему герцогский титул, а симпатии мадам де Помпадур — место министра иностранных дел и титул пэра.

— Это не поражает моего воображения.

— Знаю. Россия имеет тому немало примеров.

— Вот именно, Дидро, и некоторые из них делают для меня возвращение на родину крайне неприятным.

— Я не кончил, княгиня. Гораздо важнее, что в политике герцог стал проводить совершенно самостоятельный курс.

— В союзе с Австрией и Испанией и против Англии и Пруссии.

— Вот видите, княгиня, вы превосходно осведомлены. Но ведь если, скажем, в Индии герцог Шуазель поддержал местных раджей против Англии, то в отношении Турции и Польши он помогал им противостоять России.

— Мне не кажется это мудрым.

— Но при чем же здесь абстрактные рассуждения! Императрица российская не может не видеть в нем заклятого врага, тогда как вы вступаете с ним в какие-то отношения.

— Напротив — я ответила герцогу, что госпожа Михалкова не вправе претендовать на все те почести, которые его сиятельство предлагает, потому что слишком уважает его самого и существующие во Франции порядки.

— И именно поэтому направляется инкогнито в Версаль?

— Но другого пути не было, а я не могла уехать из Франции, не повидав французского двора. Это было бы непростительным упущением с моей стороны. Я просто удовлетворила свою любознательность.

— И, может быть, хотя бы задним числом, вы расскажете вашему покорному слуге, как вам это удалось?

— С превеликим удовольствием. Это и впрямь потребовало известной изворотливости и ловкости.

— Воображаю!

— Начать с того, что наш поверенный в делах уверил меня, что за всеми иностранцами, а тем более за мной, установлена слежка, благодаря которой мне не удастся попасть в Версаль.

— А что я вам все время говорил!

— Да, да, господин Хотинский подтвердил вашу правоту, мой друг, но я его попросила всего лишь предоставить мне его лошадей уже за пределами Парижа.

— Почему за Парижем?

— Очень просто. Местного лакея-француза я заняла множеством поручений, благодаря которым он не мог меня сопровождать в прогулке с детьми, и ограничилась русским лакеем. Мы выехали из Парижа, где между заставами Парижа и Версаля меня ждала упряжка господина Хотинского. Сам господин Хотинский сел в мою карету, его лошадей припрягли к моим, и в таком виде мы въехали в Версаль. На нас никто не обратил внимания, так что мы спокойно и с большим удовольствием погуляли по парку, а ко времени обеда воспользовались привилегией простого французского народа присутствовать в зале, где король со своим семейством садится за стол. Не стесненная правилами этикета, я могла свободно рассмотреть все королевское семейство — королеву, дофина, принцесс Аделаиду и Викторию.

— Вы неповторимы! И каково же ваше впечатление от королевского семейства? Вы знаете, популярность короля в народе…

— Можете не продолжать. Я слышала, как и о чем переговаривались мои соседи по зрительским местам.

— Но вы не отвечаете на мой вопрос.

— Вы можете себе представить, Дидро, принцесса Аделаида пила бульон из чашки!