Княгиня Екатерина Дашкова

— А есть ли смысл в вашем долготерпении, ваше высочество? В вашей власти положить конец неудачному регентству, установление которого многим представляется весьма сомнительным.

— Что вы имеете в виду, Миних?

— Этот пункт завещания был вписан накануне кончины почившей в Бозе императрицы, когда она лежала в беспамятстве и приходила в себя, если вообще приходила, на слишком краткие мгновения. Отдавать себе отчет в происходящем ее императорское величество никак не могла.

— Мне говорила об этом фон Менгден, но что это может изменить? Ведь мы же признали завещание.

— На тот момент, ваше высочество. Но рассмотрев все обстоятельства, вы вправе в них усомниться и регентство отменить.

— Вы шутите, Миних?

— Как бы я посмел? Напротив — я предельно серьезен и проникнут ответственностью минуты. Вам, ваше величество, следует только со мной и моими гвардейцами проехать во дворец и произнести формулу ареста герцога — остальное сделают офицеры.

— И Бирон согласится с ними?

— Сомневаюсь. Но вооруженных гвардейцев будет много, а он один. К тому же в своей спальне, раздетый и безоружный.

— А если он все же схватится за оружие?

— Ваше высочество, вы обижаете старого солдата!

— И это обязательно, Миних?

— Что именно, ваше высочество?

— Мне ехать с вами.

— Но помилуйте, ваше высочество, это будет переворот в вашу пользу и переход власти в ваши руки. Кто же может вас заменить? Как может все это произойти без вас?

— Не знаю как. Но на меня, фельдмаршал, не рассчитывайте. Встретиться с Бироном один на один? Там еще будет эта омерзительная Бенигна с ее гнусавым голосом. Она начнет кричать на меня. Нет, ни за что! Берите, если хотите, принца. Ему эта роль как нельзя более подойдет.

— Но тогда это будет переворот в его пользу. Ваше высочество, я умоляю вас переменить ваше решение.

— Не просите, Миних. Это бесполезно. Я устала от разговора. Отложите дела на следующий раз.

— Но следующего раза может и не быть. Мы не знаем всех замыслов герцога, и особенно возможностей его союза с принцем.

— Союза с принцем? Союза Бирона с Антоном-Ульрихом? И вы серьезно думаете, что он возможен?

— Если только он уже не намечен, ваше высочество.

— Тогда придумайте что-нибудь, Миних! Скорее придумайте! Должен же быть какой-то выход? Без моего участия.

— Что ж, ваше высочество, в таком случае благоволите отпустить со мной вашу карету. Все будут думать, что в ней находитесь вы. То же самое гвардейцы скажут Бирону.

— Вот видите, Миних, как все превосходно устраивается. Надеюсь, эта поездка во дворец не займет у вас слишком много времени? Боже праведный, как я буду без вас волноваться.

— Клянусь честью офицера, ваше высочество, все будет выполнено по вашей мысли, осечка невозможна. Я возьму с собой восемьдесят солдат. Так будет надежней.

— О да, берите побольше и, пожалуйста, пока ничего не говорите принцу. Воображаю, как он удивится, не правда ли, Миних?

…Михайла Ларионыч прав, без Миниха где бы Анне Леопольдовне с Бироном справиться. А тут Бирон в заточении. Его сторонники тоже. Принцесса Анна — единовластная правительница. Принц Антон-Ульрих — генералиссимус, но все дела перешли к Миниху. Остерману и то чин генерал-адмирала на радостях достался, а Разумовскому — камер-юнкера. Надолго ли замирение такое? Анну кто-нибудь уговорит. Кто-нибудь передумать заставит… Вон и Линар уже в Петербурге — готовится в покои Бирона въехать. Фрейлина фон Менгден готова место Бенигны занять. Бирону четвертование ссылкой в Пельм заменено. Хотя нет, четвертование принцесса для Алексея Бестужева-Рюмина придумала. Регенту — просто казнь. У нее все так: замахнуться замахнется, а ударить побоится. Это все знают. На правительницу никто положиться не решится. И с супругом все счеты сводит. Может, сейчас и подходит та, воронцовская, минута?

Глава 3 Заговор

Франция. Париж. Дворец кардинала Флёри. Флёри и секретарь.

— Монсеньор, депеша из Петербурга.

— Подробности похорон?

— Нет, кончины императрицы Анны. Наш министр спешно сообщает некоторые ее обстоятельства, о которых не известился ранее.

— Начните с диагноза, Лепелетье. Кончина ее императорского величества была достаточно неожиданной, если не сказать скоропостижной.

— Шатарди настаивает на этом последнем определении: скоропостижная, при остающихся невыясненными обстоятельствах.

— Что ж, для нас не было секретом, что уход императрицы из жизни устраивал всех сколько-нибудь влиятельных лиц в ее окружении. Сменившие ее лица были одними из многих. Так редко случается, но ей не желали долгоденствия даже собственные министры.

— В связи с этим, монсеньор, маркиз подчеркивает: императрица последнее время чувствовала себя не хуже, чем обычно. Ее грузность, тяжелая походка, угрюмый нрав, слов нет, могли служить прикрытием самой серьезной болезни. Остается неясным, существовала ли в природе такая болезнь. Во всяком случае, пятого октября Анне стало дурно за обеденным столом.

— В присутствии приглашенных лиц?