Княгиня Ольга

В свою шестнадцатую весну Ольга не дала затянуться ожиданию молодого супруга. Лишь только стало смеркаться на дворе, а гости были увлечены хмельными медами и корсунскими винами, как Ольга увлекла своего супруга на ночное торжество в верхний терем — свою опочивальню. Игорь и Ольга сгорали от нетерпения. Наконец‑то позади долгие годы томления, мимолетной ласки и легких поцелуев. Теперь настал их час, теперь они могли позволить себе блаженство любви. В юной княгине все трепетало от нетерпения. Она любила своего мужа страстно. Пришло это нынешней весной. И уже тогда, открыв свое сжигающее чувство, она готова была отдаться Игорю. Он все‑таки оказался терпеливее и ласково дал понять Ольге, что их час еще не настал, что нужно соблюсти неписаные законы приличия. И вот они дождались своего часа, они одни, свободны от уз того самого приличия, кое удерживало их на поводке прежде. Им ничто не мешает соединиться. И Ольга приникла к груди мужа, и подняла к нему озаренное лицо, и взлетела к его губам, и он припал к ее губам, и они замерли, блаженствуя. И прошла вечность, пока Игорь, что там скрывать, муж зрелый, стал снимать с Ольги одежды. Но и Ольга не медлила. Она освободила Игоря от кафтана, от рубах. И делали они это степенно, зная, что им никто и ничто не помешает свершить ритуал соединения неторопливо и с наслаждением. Вот они уже в естестве и взялись за руки и, отступив, созерцают друг друга. Они удивлены, они видят совершенства свои впервые. Игорь — воин. В нем все дышит силой, мощью. На крутой груди курчавится тонкий волос, в нем все как у бога на греческих гравюрах, кои купцы привозили из Византии. Игорь поражен совершенством юного тела Ольги, гибкостью ее талии, торжеством ее высоких с нежными розовыми сосками грудей, плавностью линии ее стана: рука так и тянется к нему. Игорь обнимает Ольгу и возносит ее на руки, несет к ложу, опускает на белоснежную льняную простынь, встает на колени и склоняется над нею. Он прикасается к ее грудям, нежно гладит их и целует, и соски их становятся острыми, тугими. Рука Игоря скользит по животу Ольги, по беличьей опушке. И у Ольги иссякает терпение, она обнимает Игоря за шею, притягивает к себе, обвивает ногами узкие бедра и ищет горячей рукой его тайный уд, пытается спрятать в себе.

Игорь улыбается, он счастлив, он шепчет:

— Да простит нас бог Ладо! — И его тайный уд разрывает пелену невинности своей юной супруги. Ольгу ожгла боль, но эта боль приносит ей не страдание, а блаженство. Она неистова, она готова поглотить Игоря. Окружающий мир уплыл, Ольга смеется, ее вожделение и воркование голубки слились, руки ее не знают покоя, и вся она как пламя, ее жажде нет конца. Игорь опален ее огнем, он тоже неистов. Свершив один танец, они с той же страстью начинали новую языческую пляску. Казалось, силы их плоти беспредельны. Да и могло ли быть по — другому, ведь эти силы копились годами. Но вот, наконец, им пришлись по душе иные забавы. Они просто рассматривали себя обна женных, ласкали горячими руками и без умолку шептали нежные слова. Ласки Игоря были волшебны. Ольга замирала от неги. Да туг же, словно пробудившись от сна, вновь торопилась испытать, блаженство близости, вновь отдаться неистовству молодой плоти, открывая для себя все новые ощущения. Неискушенная в супружеской жизни, Ольга оказалась одаренной, гораздой на выдумку и озорство. Ее гибкое тело не знало устали и покоя, и каждая поза ее манила, вызывала новое желание. У Игоря мелькнула мысль, что с ним подобного не случалось, чтобы женское тело вдруг оказывало на него такую сильную и непоборимую власть. И промелькнуло забытое, что свершилось во время полюдья в Полоцкую землю, когда он тешился с самой красивой девушкой той земли. Она и сотой доли не принесла ему наслаждения, какое он получал от Ольги. Были у князя Игоря и женщины, умудренные супружеской жизнью. Они знали многие секреты, дабы многажды побудить мужчину к жажде вожделения. Что ж, он достойно проявлял свою честь. Однако все минувшее было не то, что он испытывал, поддаваясь кудесничеству юной супруги.

Их брачная ночь завершилась тем, что ослабевшая Ольга уснула на утомленном Игоре. И кончилось все тем, что в опочивальню пришла матушка Ольги княгиня Секлетина, полюбовалась «бесстыдными» детишками, улыбнулась при виде омытой рудою простыни и накрыла их пуховым покрывалом, кое привезла из Изборска.

После первой супружеской ночи Игорь подумал, что Ольга утихомирится, потому как вдосталь насытилась близостью. Ан нет, оказалось, что костер жажды в первую ночь лишь загорелся, но с каждым днем к ночи только сильнее разгорался. И длилось торжество до той поры, пока Ольга не понесла дитя.

Теперь, вспоминая те далекие годы и особенно то время, когда Ольга родила девочку, и та вскоре умерла, княгиня подумала, что черная полоса жизни той поры была напущена на них колдовскими силами. Может быть, тот кудесник — колдун Чур, погубивший князя Олега, и на Ольгу с Игорем напустил черные силы?