Княгиня Ольга

Со своей стороны, Ольга вручила дары императору, обещала прислать в помощь империи свои дружины. Затем она вновь посетила патриарха и попросила у него благословения на возвращение домой. Во время беседы с патриархом Ольга сказала ему: «Люди мои и сын мой язычники – да сохранит меня Бог от всякого зла». Патриарх дал Ольге свое благословение, сказав: «Чадо верное! В Христа ты крестилась, и в Христа облеклась, и Христос сохранит тебя, как сохранил Еноха в древнейшие времена, а затем Ноя в ковчеге, Авраама от Авимелеха, Лота от содомлян, Моисея от фараона, Давида от Саула, трех отроков в печи, Даниила от зверей, – так и тебя избавит он от козней дьявола и от сетей его». Патриарх, благословив Ольгу, вручил ей святой крест со следующей надписью: «Обновися Русская земля к Богу святым крещением, его же прияла Ольга, благоверная княгиня». Как отмечал в свое время митрополит Макарий: «Крест этот долго хранился в киевском Софийском соборе, созданном правнуком ее Ярославом, и стоял в алтаре на десной стороне как живой свидетель о достопамятном событии и как святыня, сугубо драгоценная для русских».

Ольга, приняв благословение патриарха, возвратилась в Киев. Здесь она жила с сыном Святославом. «И учила его мать, – указывает летописец, – принять крещение, но он и не думал прислушаться к этому; но если кто собирался креститься, то не запрещал, а только насмехался над тем». Но Ольга была настойчивой, снова и снова повторяла Святославу: «Я познала Бога, сын мой, и радуюсь; если и ты познаешь – тоже станешь радоваться». Но Святослав оставался неумолимым, отвечая матери: «Как мне одному принять иную веру? А дружина моя станет насмехаться». На что Ольга отвечала сыну: «Если ты крестишься, то и все сделают то же». Но и эти доводы не возымели действия. «Святослав, – говорит летописец, – не послушался матери, продолжая жить по языческим обычаям, не зная, что кто матери не послушает – в беду впадет, как сказано в Священном Писании: «Если кто отца или матери не послушает, то смерть примет». Святослав же притом гневался на мать». Однако Ольга любила своего сына Святослава и говаривала: "Да будет воля Божья; если захочет Бог помиловать род мой и землю Русскую, то вложит им в сердце то же желание обратиться к Богу, что даровал и мне…" И, говоря так, молилась за сына и за людей всякую ночь и день, руководя сыном до его возмужалости и до его совершеннолетия».

Прошел год, как Ольга возвратилась в Киев, и на Днепре показались корабли. На них из Византии прибыли послы. Послы обратились к великой княгине со словами императора Константина: «Много даров я дал тебе. Ты ведь говорила мне; когда-де возвращусь в Киев, много даров пришлю тебе: челядь, воск, и меха, и воинов в помощь». На эти напоминания императора мудрая Ольга отвечала: «Если ты [император] так же постоишь у меня в Почайне, как я в Суду, то тогда дам тебе». В. Н. Татищев добавляет к этим словам: «Это было сказано потому, что Святослав не любил греков». После беседы с послами Ольга богато одарила их и отпустила.

Такие скупые упоминания источников о поездке Ольги в Константинополь и о ее пребывании там вызывали и вызывают у историков многочисленные споры. Какую все же цель преследовала Ольга, отправляясь в Константинополь? Только принять крещение? Так это она могла совершить и в Киеве. Как мы уже упоминали, ряд исследователей так считает: она крестилась в Киеве, а в Константинополь ездила с другими целями.

И, возможно, главной целью, являлось поднятие престижа и авторитета государства. И это Ольге удалось. Возможно, при этом также были подтверждены условия торгового договора 944 г. Кроме всего, Ольга обещала императору оказать, если понадобится, военную помощь. Именно об этом и напомнили ей императорские послы.

Но между тем в рассказе источников о поездке Ольги в Константинополь остается некоторая недосказанность. На это обращали внимание многие исследователи и высказывали предположение, что главной целью поездки великой княгини в Константинополь являлось сватовство ее сына Святослава к одной из императорских дочерей, что, естественно, разрешало все другие проблемы. Но именно этот вопрос и оказался нерешенным. Взаимные интересы Киева и Царьграда останутся прежними и много позднее: политическая ситуация, сходная в общих чертах, повторится спустя сорок лет. Вероятно, стороны взаимно сочли требования чрезмерными. Ольга вела речь о династическом браке (так произойдет и при Владимире), Византия же выдвигала условия вассальной зависимости Киевского государства. Договоренность не могла быть достигнута. Будущее покажет, что империя совершила ошибку, Константин VII Багрянородный оказался недальновидным политиком.