Княгиня Ольга

Воевода Стемид, все еще пребывая под властью любви к Ильдеко, жил тем, чтобы выполнить ее волю. Целый год он ждал удобного случая. И сей случай пришел. Узнав, что Святослав и его дружина ушли на Дунай и там надолго увязли, Стемид помчал в Молдавию, где в эту пору стояла орда печенегов князя Кури. Он вез хорошие вести для печенежского вождя: Киев почти беззащитен, ежели не считать трехсот воинов личной дружины княгини Ольги. «По дарю я князю Куре стольный град русичей. Он же уговорит князя Такшоню отдать мне в жены Ильдеко», — размышлял в пути Стемид. И кричал:

— Ильдеко, мы скоро встретимся!

Орда князя Кури в пору ранней весны держала становище близ самого Черного моря, в степях. Стемид шел к Куре один. Много дней и ночей провел отважный варяг в седле, едва не стал жертвой стаи голодных волков, когда шел через дикие леса Приднестровья. Он пришел на земли князя Аспаруха, который основал государство Болгарское, и нашел, наконец, в вольной степи становище князя.

Дозор печенегов заметил одинокого всадника. К нему примчали двадцать воинов, окружили его и погнали в стан. Стемид кой-как объяснил печенегам, что ему нужен князь Куря. И его пригнали к большому шатру. Князь Куря сидел на подушках у очага в окружении своих жен. Ему доложили, что в стан привели варяга и тот просит встречи с князем. Куря сделал знак рукой, и жены в мгновение ока скрылись за коврами, разделяющими шатер. Каган печенегов был молод, силен, бронзовое лицо спокойно, черные холодные глаза смотрели на Стемида сурово. Вздернутый крепкий нос, широкие скулы и твердый подбородок — все говорило о крутом нраве Кури. Его знали все народы Северного Причерноморья. Он дружил со многими государями. Лишь с великими князьями Руси враждовал, потому как впитал в себя ненависть деда и отца, которых киевские князья Дир и Аскольд, Олег и Игорь многажды крепко бивали. Куря мечтал покорить Киев и разрушить его. И когда Стемид открылся перед князем, тот радостно улыбнулся, усадил воеводу рядом с собой и назвал кунаком.

— И помни, кунак, даю тебе слово: как только зацветет степь, княгиня Ильдеко будет твоя.

Вняв совету Стемида идти на Киев не мешкая, Куря позвал своих военачальников и повелел им до утра свернуть шатры и поднять орду в поход. Повеление князя было исполнено точно: лишь только рассвело, несколько десятков тысяч всадников взяли путь на Киев.

В стольном граде Руси в эти весенние дни горожане готовились к праздникам. Язычники собирались славить Ладо, бога любви и веселья. Христиане степенно шли к светлому Христову Воскресенью — Пасхе, кою празднова ли в том году в середине апреля. По этому поводу приехал из Берестова протоиерей отец Григорий. В тот же день его позвала к себе княгиня Ольга. Встретились ласково. Григорий благословил Ольгу и поцеловал в лоб. Она же к его руке приложилась — все-таки духовный отец. И пожурила:

— Всю зиму ждала тебя, думала уже гонцов послать.

— И я скучал по тебе, матушка. Потому завтра же в твою честь отслужу молебен. А там и новое торжество подоспеет — Благовещение Пресвятой Богородицы.

— А на Пасху будет крестный ход? — спросила княгиня.

— Все в руках Божиих, матушка. Об идолопоклонниках нельзя забывать. Лютуют они зело над христианами в часы крестного хода.

— Ноне не посмеют, как воинов пришлю к церквам.

— Порадей, матушка, за детей своих. С чего, не знаю, но язычники снова жаждают крови христиан. Сказывают, что в Чернигове уже загубили душу христианскую — молодую девушку на жертвенный огонь бросили.

— Накажу посадника за недосмотр, — пообещала Ольга и продолжала: — Веру православную надобно нести в языческие семьи, дабы Иисуса Христа признали своим Богом. А как сие доступнее сделать? — размышляла княгиня. — Может, уставы написать, ежели помогут?

— И уставы нужны, и слово Божие нести людям следует. Да мало на Руси священнослужителей, — посетовал отец Григорий.

Мирная и тихая беседа княгини и протоиерея о христианской вере, о невежестве язычества затянулась в тот мартовский вечер на многие часы. Да была она последней на долгое время вперед, потому как за порогом уже стояла беда. Этой ночью к Киеву подходила печенежская орда. И всего лишь на какой-то час успел опередить орду степной дозор великокняжеской дружины.

Ночь еще только перевалила на вторую половину, как на церкви Святого Илии ударил в набат колокол. На колокольню поднялся сам отец Григорий. Вечером он остался в княжеском тереме. И когда десятский дозора доложил княгине Ольге о том, что орда печенегов вблизи Киева, он понял, что только набат может поднять горожан в одночасье, и они успеют вооружиться и подняться на крепостную стену.

На рассвете орда князя Кури грозным валом прихлынула к крепостным стенам и попыталась с ходу овладеть городом. Над ордой прозвучал боевой клич князя, его повторили родовые вожди, и воины с криками, кои слились в гул, словно сама земля застонала, ринулись на приступ ворот и крепостных стен. Печенеги пускали тысячи стрел, забрасывали на стены веревки с крюками, таранили крепостные ворота. Казалось, ничто не может спасти город.