Княгиня Ольга

— Не видели вы его с полудня?

— Нет, батюшка, не зрели нонче Ахрамея, — с низким поклоном ответил Григорию глава семьи.

И у других соседей был тот же ответ. Обеспокоенный Григорий задумался: уж не суть ли сие происков жреца Богомила? Ясно же, что верховный ополчился на него, Григория, за то, что открыл глаза на новую веру великой княгине. Выходило, что для того и пономарь — добыча. Так, в размышлениях, отец Григорий дошел до храма, постучал в сторожку. В этот день сторожем при храме был дюжий молодец Микула.

— Есть ли кто в храме, сын мой? — спросил Григорий.

— Пусто, батюшка.

— А не был ли у тебя Вахрамей?

— Я недавно сторожую. Да женка видела, как сани крытые у твоих ворот, батюшка, остановились, как трое там шастали, а к чему, ей невдомек Я же на торжище был.

Григорий благословил Микулу и устало побрел домой. Беспокойство в его душе сменилось предчувствием беды.

Было уже темно, снег падал все гуще, укрывая всякие следы. Дома Григорий не взялся ни за какие дела, встал на молитву, дабы привести себя в чувство и утихомирить в душе бушующие страсти. Он еще по дороге от храма пришел к мысли о том, что Вахрамея украли люди Богомила. А вот с какой целью, сего пока Григорий не знал.

Молитва укрепила дух Григория. Он решил, что до угра никакие поиски ни к чему не приведут. Григорий истопил печь, перекусил, чем Бог послал, и прилег на ложе. Он долго пребывал без сна и уснул где-то за полночь. А в самую глухую пору ночи к его дому подкатили крытые белым холстом сани, запряженные парой белых лошадей. Из саней вышли трое в белых балахонах — то ли тени, то ли ночные тати — без шума проникли в дом. И в тот миг, когда Григорий проснулся от скрипа половиц, на него накинули холст, стащили на пол, закатали в тот же холст, связали веревками и понесли из дома. Григорий попытался кричать, но его стукнули по голове чем-то тяжелым, и он потерял сознание.

Вскоре же белые кони и сани под белым холстом — все словно призрачное — скрылись за густой пеленой снега. Утром близ дома отца Григория не было видно никаких следов. Только ослепительно белый полог и на нем — тонкая вязь загадочных знаков, оставленных пробежавшей из дома в сенной сарай маленькой мышкой.

Глава двадцать первая

ВЫЗОВ

Где-то около полудня, когда солнце поднялось на зимнюю вершину и небо сверкало чистыми просинями, на теремном дворе появилась княгиня Ольга. Она была в горностаевой шапке, в горностаевой же накидке и выглядела так, словно встречала лишь тридцатую весну. Она вышла из терема для того, чтобы вместе с отцом Григорием поехать в храм Святого Илии и там постоять на божественной литургии в честь крещения Господня.

Отец Григорий уже должен был прийти, но его все не было. Княгиня прохаживалась по двору все нетерпеливее. Боярыня Павла устала ее догонять, отошла к крыльцу и любовалась княгиней. Рядом с Павлой стояла Малуша в беличьей шубке, румянолицая, синеглазая, манящая отроковица.

Наконец терпение княгини Ольги иссякло; еще не веря, что отец Григорий мог позволить себе не явиться к назначенному времени, она велела Павле подать сани. И вскоре на теремной двор влетела четверка белоснежных скакунов. Следом появился конный отряд во главе с воеводой Претичем. Княгиня уселась в сани, и Павла велела возничим ехать к храму Святого Илии.

Кони пролетели до Соборной площади, миновали ее и остановились возле дома отца Григория. Там же от улицы и до крыльца лежала нетронутая первозданная белая пелена. Даже птичьего следа не было видно, лишь малая зверюшка оставила ниточку своих следов. Двери в дом были распахнуты, и в нем — ни души, только стужа. Княгиня Ольга обошла горницу, остановилась перед киотом, подивилась на неведомые ей образы христианских небожителей и святых, спросила Павлу:

— Но где же отец Григорий, что с ним?

— Я послала Претича в храм. Поди, отец Григорий к службе ушел.

— Того не может быть. Он же сказал, что придет в терема, — Ольга подошла к незнакомой высокой тумбе. На ней лежала открытая рукописная книга греческого письма. Ольга еще и строки не прочитала, как в дом вошел церковный сторож Микула. Воин, который привел Микулу, сказал Ольге:

— Матушка княгиня, вот он ведает, что сказать.

Богатырь поклонился княгине.

— Ноне отец Григорий в храме не был. Но вчера вечером приходил к сторожке, искал пропавшего дьячка — услужителя Вахрамея. Его же днем умыкнули. Да видела моя женка сани, крытые холстом, татей троих да пару белых коней.

— Но куда отец Григорий пошел от храма? — спросила Павла.

— Знамо, домой.

— Еще что тебе ведомо?

— Тех же коней в санях с белым холстом я видел ночью, как первым петухам пропеть. Они промчали через площадь из нашей улицы на Козару. Боле мне ничего не ведомо.

Микуле было лет тридцать пять, косая сажень в плечах и росту саженного, серые глаза пытливые, лицом пригож И напоминал он Павле мужа Малка Любечанина, рано погибшего.

— Ты в сторожке-то почему? Тебе бы воином на коня! — пытала Павла.

— Не берут. Я иной веры, чем все в дружине.

— Теперь возьмем, — пообещала Павла и спросила Ольгу: — Не так ли, матушка?