Княгиня Ольга. Истоки

Чи всходит, чи зеленеет?

Чи всходит, чи зеленеет?

А знайте, познайте -

Пшеничка всходит!

Знать, моя сестричка,

У свекорка нам жить.

Ночка мала купальная!

Захихикали они и охнули: прибежали к ним добрые молодцы! Стали юноши к деревцу подбегать и ленточки с него срывать, да куда им до красных девиц! Красавицы принялись защищать берёзку от посягательств и догонять хлопцев, отнимать у них украденные ленты и венки.

Набегавшись, наигравшись, утомившись, взялись они за руки с полюбившимися юношами и пошли вместе к реке, купаться да веселиться, коли никто русалок не боится!

— Набрала я полыни, — похвасталась связкой горькой травы одна из девиц. — Так что никакой нечистой силы нам страшиться не надобно!

Веселились, смеялись и праздновали и на вершине холма, там, где собрались наиболее знатные гости, приглашённые на княжескую свадьбу. Пока бояре да купцы сидели за длинными столами или с любопытством наблюдали за выступлениями скоморохов, молодёжь не сидела на месте и играла в горелки.

— Так вот ты чего побрился поутру, — присвистнул на Сверра Ари, заметив, как смотрит долговязый витязь на одну из рыжеволосых девиц рядом. — Всегда гол как младенец твой подбородок, коли чуешь ты…

— Молчи и не завидуй, — ответил ему товарищ и начал искать взглядом красавицу, да только той след простыл. — Игра начинается!

Не успел Ари опомниться, как почувствовал чью-то крепкую хватку и на своём запястье. Дружинник обернулся и обомлел: выбрала его неясно как оказавшаяся среди играющих Милица!

— Ты… чего тут делаешь? — только и выдавил из себя бородач. — Разве не за столом твоё место, не рядом с муженьком любимым?

— Вепрь знает, — махнула второй рукой пышка и ухмыльнулась. — Самому ему не положено скакать как козлу и забавляться, а коли мне хочется от души повеселиться, то разве может он быть против счастья моего? Как бы не так!

Хотел было он возразить, да не успел: все уже выстроились парами в ряд, а везунчик Сверр, которому выпал жребий гореть, вышел вперёд и громко промолвил:

— Горю, горю пень! Горю целый день!

— Чего ты горишь? — спрашивает его та рыжая девица, держась за руку своего спутника, невысокого совсем ещё отрока.

— Красной девицы хочу, — улыбается Сверр, взгляда с неё не сводя.

— Красной девицы какой?

— Тебя, молодой!

Тут же пары одна за другой разбегаются в разные стороны и отпускают руки друг друга, среди беспорядочно мельтешащих вокруг людей стремясь найти свою половинку, да только быстрыми им надо быть и зоркими, иначе уведёт любушку их кто-то другой!

Сверр, так и поступив, молниеносно хватает понравившуюся ему красавицу и, хором с ней хохоча, отбегает в сторону; рассредотачиваются и то сходятся, то расходятся и другие пары. Те, кто взялись за руки, вновь выстраиваются в ряд, ожидая начала второго круга игры с оставшимся без партнёра человеком в роли горельщика.

Ари, устало дыша и ускоряясь, бежит к берёзовой роще, куда улизнула Милица… и останавливается как вкопанный. Пару его крепко, до красных следов на фарфоровой коже, держит ботелый Вепрь, его поросячьи глазки горят гневом и ревностью.

Доносятся до дружинника и обрывки их разговора.

— Ты же… ты же сам меня отпустил повеселиться! — пытается освободиться от цепкой хватки супруга Милица, но тот ещё крепче притягивает ту к себе. — Не трогай меня!

— Отпустил, но одно дело в коршуна (6) играть или пятнашки, а другое — в горелки! Или ты меня опозорить решила?! Опозорить перед всеми гостями и самим князем?! Помни о своём месте, женщина, перед тобой главный купец в этом городе!

— Пусти! — вырывается наконец-то Милица, но тут же получает от мужа звонкую, тяжёлую пощёчину, от которой едва не теряет равновесие: колоссального труда ей стоило удержаться на ногах и не упасть.

На глазах женщины наворачиваются слёзы, Вепрь же не думает останавливаться на этом: торговец срывает несколько хлёстких берёзовых прутиков и заносит руку с розгами над супругой, как тут прямо в движении её останавливает другая длань, куда более могучая и способная дать сдачи.

— Велела тебе супруга отпустить её, что тут неясного, — пристально смотрит на него, выворачивая руку с ветками назад, Ари. — Или оглох ты?

Ошарашенный Вепрь молчит и принимается дрожать словно осиновый лист, чем ещё больше сердит и раззадоривает дружинника: это же надо поднять руку на женщину, а в честном поединке вот так трусливо себя вести подобно какому-то червю!

— Или оглох ты?! Отвечай!

* * * * *

Пусть плывущие по воде венки, украшенные ленточками деревья, выстроившиеся у подножья холма возы с угощениями для бедноты и молодёжные игры были неотъемлемой частью торжества, по-настоящему зажигали дух праздника летнего солнцестояния костры. Высокие языки пламени один за другим взвивались вверх и плясали на фоне тёмно-синего бархатного неба, отбрасывая потустороннее сияние на лица собравшихся вокруг них людей. Считалось, что эти костры имеют великую силу очищать разум от беспокойных дум, изгонять хвори и ненастья, а также приносить удачу, достаточно лишь перемахнуть через багровую стихию вместе с тем, кого ты любишь.