Княгиня Ольга. Истоки

— Лют, — наконец-то нарушает тишину Игорь, с уст которого сочится елей: достаточно густой для понимания факта, что князю от него что-то нужно, но не слишком приторный и поэтому правдивый. — Бранимир поведал мне, что из новобранцев ты — самый рьяный и талантливый воин.

— Ари куда лучше меня обращается с тяжёлыми палицами, а Сверру нет равных в остроте зрения и стрельбе из лука… — мотает тёмной головой булгарин. — Я же всего лишь стараюсь выполнить мою работу в лучшем виде и не подвести.

— Разве не это — самое главное? Беспрекословная преданность — величайшая добродетель для любого воина, — улыбается глазами, слегка прищурив их, великий князь. — Именно поэтому у меня есть для тебя задание чрезвычайной важности.

Немногословный кочевник молчит и лишь слегка поднимает одну бровь. Что за задание? Неужто ему одному будет поручено что-то, о чём не знают иные дружинники?

— Какова участь татя Славки, мой храбрый воин?

— Мы с конюхом доставим его псковскому посаднику, Сокире. А он с другими осуждёнными направит его в новгородские земли для справедливого наказания.

— Справедливого? — усмехается Игорь и хмурится. — Год гребцом за кражу перстня моего славного отца — это справедливо?

— Воевода дал такое обещание Вашей суженой. Кто я, чтобы оспаривать его решения?

— Зато я — тот, кто может оспаривать его решения, — с каким-то дьявольским блеском в глазах говорит словно не сам великий князь, а уязвлённый постоянными сравнениями со старшими предшественниками мальчишка внутри него. — Вы поедете в Псков, только с одним "но". Я хочу, чтобы ты сделал так, чтобы он никогда не добрался до новгородских уделов.

Лют было хочет спросить, верно ли он понял слова властелина, но наследник Рюрика его опережает, ставя точку продолжением своей фразы:

— Не добрался живым.

— Мой господин, я ваш верный слуга, но… я должен поставить под сомнение эту просьбу, — сглотнув, отвечает смуглый дружинник и тяжело вздыхает. — Разве не прогневается воевода? Не будет печалиться будущая княгиня?

— Им об этом знать вовсе не обязательно. В конце концов, этот грязный мальчишка осмелился обокрасть меня не просто так, он решил поживиться символом нашей династии и государства. Разве может такое остаться безнаказанным? Если каждый будет вот так вытирать ноги об имя великого князя, то что толку от его престола и дружины? Или мой отец простил бы подобную выходку?

— Княже…

— Сто двадцать вздёрнутых на петле душ, что не вышли встречать его в Белоозере. Лишь за отказ в должном уважении, Лют, — голос князя становится громче. — Проводы в последний путь прежнего правителя, Синеуса, им показались важнее приветствия нового — живого, здорового и законного!

— Не простил бы.

— Если для тебя преданность мне не стоит превыше всего, то… Что ж, я пойму, почему ты оказался не таким воплощением истинного дружинника, каковым тебя описывали. Быть может, кто-то другой сможет выполнить мою маленькую просьбу без угрызений совести. Тем более, что приговор татю был хорошо известен ещё до того, как его противные руки потянулись туда, куда не следует.

На мгновение кочевник остановился, вслушиваясь в произнесённые князем слова. Говорит он о всё том же фамильном перстне с соколом или же имеет в виду Ольгу?

— Княже, я служил Вам несколько лет верой и правдой… — на колеблющемся лице Люта видны противоречивые эмоции, но, встретившись со взглядом Игоря, он продолжает уже более уверенно. — И хладнокровно выполню любой приказ, который потребуется, ради нашего князя и его благополучия.

— Иного я от тебя и не ждал, — повелитель киевского престола кивает ему и останавливается. — На этом наши пути ненадолго разойдутся. Мне стоит побыть наедине с собой и помолиться богам в той роще, чтобы свадьба прошла спокойно. А тебе уже пора собираться и готовиться к своей миссии.

Словно ничего и не случилось, Игорь уверенно шагает вперёд, в сторону леса, оставив Люта в звенящей тишине один на один со своими мыслями.

Справедливость и долг боролись в его душе двумя злыми волками, но всё же верх одержал последний. Да и существует ли эта самая справедливость, если боги забрали когда-то не его жизнь, а маленького и невинного брата?

Едва ли.

Смуглая рука опускается в карман и нащупывает старую-добрую верёвку. Сегодня для неё найдётся другая работёнка.

* * * * *

Истощённый и с совершенно страдальческим выражением лица, Ярослав наконец-то прекращает ковылять на своих опухших, покрытых синяками ногах и останавливается в считанных пядях от конюха.

Тот гладит шелковистую и блестящую гриву кобылы, запуская пальцы в мягкие волны, прежде чем замечает принадлежащую кому-то другому тень под своими ногами и обращает внимание на непрошеного гостя.

— Ещё один изнурительный день после незадавшейся ночи и рокового вечера, и по-прежнему никаких признаков облегчения, — Щука вытирает со лба пот и с нескрываемым любопытством обводит взглядом лыбутчанина. — Интересно, есть ли хоть какая-то передышка от этого бесконечного страдания?