Княгиня Ольга. Святая воительница

В 981 г. "пошёл Владимир к ляхам и взял города их: Перемышль, Червень и иные города, которые теперь под Русью". В 988 г., насильно отдавая свою сестру в жёны князю Владимиру Святославичу, византийские братья-императоры говорят: "Может, тобой как-нибудь Бог обратит Русскую землю в покаяние… видишь ведь, сколько русь сотворила грекам зла". Когда Владимир крестился и стал отбирать детей, чтобы учить их книгам, "сбылось пророчество на Русской земле", что "услышат глухие слова книжные". В 989 г. "крестился Владимир и вся земля Русская, и поставил в Киеве митрополита, а в Новгороде архиепископа, а по иным городам епископов". Здесь везде Новгородская земля не отделена от Руси.

В 1015 г. "печенеги прошли на Русь" и князь Борис выступил против них из Киева. В 1047 г. Ярослав Мудрый освободил из польского плена "800 человек руси полонённых". В 1054 г. "преставился великий князь русский Ярослав". В 1060 г. эсты атаковали Псков, "и вышли против них псковичи и новгородцы на сечу, и пало руси 100", а врагов — "без числа". Как видим. Новгород и вассальный ему Псков составляют здесь неотъемлемую часть Руси.

В 1061 г. "пришли половцы впервые на Русскую землю воевать". В 1065 и 1068 гг. вновь упоминаются нашествия половцев "на Русскую землю", во владения великих князей Киевских и Черниговских. Наконец, в 1071 г. явится в Киеве волхв с пророчеством, что Днепр потечёт вспять, а земли переменят места, "так что стать Греческой земле на Русской земле, а Русской земле на Греческой земле". В обоих случаях имеются в виду государства: Империя ромеев и Великое княжество Русское.

Полвека спустя после трудов Никона Великого над Начальным сводом в "Повести временных лет" летописец упоминает "полян, которые ныне зовутся русью". Но это не исключает отнесения к руси всех поселившихся в Киеве воинов. Когда Олег сел княжить в Киеве, он сказал: "Се будет мать городам русским". Были у него варяги, и словене, и прочие, назвались русью". О славянском племени, жившем в междуречье Верхнего Днепра и Десны, по реке Сож, летописец заметил: "были же радимичи от рода ляховъ, пришли и поселились тут и платят дань Руси, повоз везут и доныне" — То есть исполняют повинность в пользу князей киевских. В последующем летописании Русью обычно зовутся все земли Древнерусского государства, населённые славянами и финно-уграми. Но сохраняется признание исконной "русскости" за Киевом. Новгородцы временами говорили, что, направляясь в Киев, "идут в Русь", а суздальцы писали, как киевский князь сжёг в их земле Дмитров и "возвратился опять в Русь".

Варягов как иноземных врагов или наёмников летописцы в любом случае отличают от руси и всех племён, вошедших в состав Русского государства. Согласно "Повести временных лет", варяги, которых чудь, словене и кривичи призвали в 862 г., были вообще какими-то особыми варягами, называвшимися "русью". Послы наших племенных объединений "пошли за море к варягам, к руси, ибо так себя звали те варяги — русь, как другие зовут себя шведы, другие же — норвежцы, англичане иные и готы, так и эти назывались русь". Летописец, как бы предвидя последующие построения норманистов, запрещает называть этих варягов шведами и подчёркивает, что "русь" — их самоназвание. Так что производить слово "русь" от ruotsi, как финны называли шведов, никак не получится.

Если понимать этот рассказ летописи буквально, а не в качестве легенды, обеспечивавшей политический заказ Рюриковичей, то величайшая загадка, как начисто растворились эти варяги, оставив Руси её название. Ведь варяги, берущие день с северных земель Руси, фигурируют в летописях до смерти Ярослава Мудрого, и варяги-наёмники призываются русскими князьями до середины XI в. Эти варяги, согласно летописям, — точно не русь, не славянские, не финно-угорские и никакие иные, а балтийские племена.

По археологии мы знаем, что в основном славянский, но этнически пёстрый состав княжеских дружин включал, помимо прочих иноплеменников, скандинавских воинов. Присутствие скандинавов в русских крепостях и комплексах захоронении во второй половине IX в. несколько увеличилось, что вполне понятно в эпоху максимальной активности викингов. Заметно оно и в I половине X в., примерно до начала государственной деятельности княгини Ольги. Но уже при её сыне и внуке выделить захоронение викинга среди прочих дружинников очень трудно. Влияние Скандинавии исчезает даже из обычного культурного обмена (когда, например, форму скандинавской фибулы дорабатывают на Руси, а затем она распространяется в таком виде в Скандинавии). Его нет ни в материальной культуре, ни в языке. То есть викинги на Русь приходят и здесь служат, с ними общаются и заключают договоры, они продолжают быть партнерами по торговле, но их влияние столь же ничтожно, как, например, в Германии.