Князь

Остаток дня прошел без приключений. Они отстояли в церкви у озера положенную службу, исповедались, хотя в причастии им было отказано – из-за завтрака. Потом пообедали, выехали на ближние поля, где вовсю шла жатва. Проверили, как переносит ядовитую осеннюю росу садовая земляника, не полегла ли ботва у репы. Убрать все одновременно не хватало рук, приходилось выбирать, за что хвататься в первую очередь.

Свалив на берегу ручья осинку, отец с сыном, забыв про звание[51], разделали ее на бревнышки и подлатали мост через Окницу в два шага длиной.

– Оброк скоро повезут, – пояснил Василий Ярославович. – Как бы не свалились с добром в воду.

После этого подошло время ужина, а потом и ко сну пора было отправляться. Придя к себе, Андрей снял поддоспешник, который носил в усадьбе вместо ферязи, стянул через голову полотняную рубаху, снял сапоги, повесив портянки под окном, подальше от постели, но шаровары снять не успел – дверь приоткрылась, внутрь скользнула Варвара и, не глядя на боярина, принялась расстилать постель. Потом, стоя лицом к изголовью, сняла платок, развязала пояс сарафана, стянула его с себя, аккуратно сложила на сундук. Потом сняла рубаху и тут же скользнула под одеяло, натянула его себе под горло, и села, судя по всему, подтянув колени. После недолгого молчания попросила:

– Не смотри на меня так, Андрей Васильевич. Неловко.

– Днем я тебя, помнится, не очень смущал, Варюша.

– Дык то ж баня, Андрей Васильевич… А тут…

– Да… – Зверев посмотрел на дверь, на девушку. – Да. А что ты тут делаешь?

– Василий Ярославович велел… Сказывал, я ныне у вас ночевать останусь. Коли не прогоните. Прогоните?

– Я? – К подобному развитию событий Зверев был не готов. Но все же он был не настолько безумен, чтобы гнать из своей постели обнаженную девушку. К тому же ту, что ему действительно нравилась. – Накройся одеялом и лежи спокойно.

Варя послушалась, и Андрей смог раздеться, не очень стесняясь – после чего тоже забрался в постель.

– Все? – поинтересовалась девушка. – Жарко тут. И душно.

Молодой человек сдвинул одеяло, глянул ей в глаза. Что положено делать в такой ситуации, он не знал. Не попадал еще как-то. Но точно помнил, какие сладкие у Вари губы, склонился к ним и прижался в поцелуе. Она ответила, обняв его за спину. Андрей сместился немного и очутился сверху, а плоть его оказалась настолько жесткой, что девушка испуганно зашептала:

– Не туда, Андрей Васильевич, не туда… Вот я сейчас…

Она немного извернулась, он ощутил внизу нежное прикосновение и уже по воле инстинкта сделал резкий рывок вперед, проникнув куда-то во влажную теплоту. Варвара застонала, закинула голову, до скрипа стиснула зубы, но он уже не владел собой, прорываясь все дальше и дальше, стремясь к чему-то сокровенному, скрытому в ее теле – хотя и не зная, к чему. Сознание словно заволокла какая-то пелена, отделившая разум от тела. А тело буквально разрывалось от непривычного, сладкого напряжения – пока наконец не взорвалось наслаждением, оставившим после себя только безумную слабость.

Пелена спала – но Андрей все равно пребывал в блаженном оцепенении, наслаждаясь покоем и близостью такой классной и красивой девчонки.

– Ты самая лучшая, – попытался погладить он девушку по голове, и она прижалась щекой к его руке, придвинулась ближе.

– Спасибо, Андрей Васильевич. Так хорошо мне еще никогда не было. Никогда-никогда. Я, наверное, самая счастливая.

– И я тоже…

Молодой человек уже начал приходить в себя, в нем проснулось любопытство, вполне естественный интерес к женскому телу. Его ладонь выскользнула из-под щеки, поползла вниз, на плечи, чуть приостановилась перед грудью, потом накрыла одну, слегка сжалась, ощущая ее мягкое тепло. Варя не сопротивлялась, и он уже смелее двинулся ниже, одновременно ощущая новое нарастание напряжения и стремления обнять ее, прижать к себе. Нет – стиснуть, захватить, завладеть! Он снова впился в ее губы, как вампир, желающий досуха высосать свою жертву, – и девушка послушно, безропотно отдалась его власти.

* * *

Ночь оказалась слишком короткой, а утро – слишком близким, чтобы двое смогли уделить время для сна. Однако солнце встало – нужно подниматься и смертным. Единственное, что Зверев позволил себе и Варе, так это обойтись без утренней тренировки, а выбраться из постели только к завтраку. После трапезы он все же прихватил лук и привычным путем отправился на берег. Триста метров – с такой дистанции он хотел класть в цель если не все стрелы до одной, то хотя бы восемь из десяти. В здешнем мире с таким результатом можно смело называть себя снайпером.

Часа через два рядом спешился Василий Ярославович, посмотрел на его старания.

– Молодцом. На днях Пахом наконец добраться должен, пусть дядька порадуется. Он все твои успехи как свои принимает.

– Да, долго он, – кивнул Андрей, выпуская очередную стрелу. Причем точно в цель.