Князь

Несколько раз его добычу подавали на общий стол – запеченного целиком кабана или косули как раз хватало, чтобы заморить червячка, для всей честной компании, – но большей частью отданная в руки холопов дичь просто бесследно исчезала где-то в бездонной утробе здешней кухни.

В день свадьбы по всему городу опять звенели колокола. Но, к счастью, только один день. Единственным днем ограничились и всенародные гулянья. Однако понятно было, что такое событие, такие хлопоты не могли не выбить Ивана Кошкина из колеи. Поэтому Зверев подождал еще неделю, прежде чем напомнил хозяину дома о своем предупреждении уже почти месячной давности:

– Не пора ли поискать спокойное место, боярин? Для себя, для добра. Для государя с молодой женой.

– Ты о чем, друже? – не понял застигнутый им возле конюшни Кошкин.

– Забыл уже, боярин, о чем я тебе перед венчанием на царство сказывал? После свадьбы вскорости пожар будет. Страшный. А потом великого князя попытаются убить.

– Отчего ты так решил?

– Сон видел, – пожал плечами Андрей. – Разве ты забыл, боярин Иван, что я иногда сны вещие вижу? Нехорошие…

– Угу… – На чело царского родственника наползла тень тревожной думы. – Счастлив больно государь, от жены своей ни на час отойти не в силах, про дела все забыл…

– Так и пускай жизни радуется, боярин. Ты их за город куда-нибудь вывези. Там и воздух чище, и вони городской не ощущается, и шума меньше… – посоветовал Зверев. – И про свое добро тоже не забудь. Коней, людей, скотину выведи. Жалко ведь будет, коли угорят.

– Угу… – задумчиво сдвинул брови Кошкин. – В селе Воробьевом, помню, путевой дворец стоял. Его еще великий князь Василий Дмитриевич ставил. Обветшал ныне, мыслю…

– Извини, боярин, – сухо заметил Андрей, – но на обдумывание у тебя времени не осталось. Про точный день я не ведаю, но не позже, чем через три недели после свадьбы все случиться должно. И вели холопам без брони и поддоспешников более не ходить. Лучше немного перестраховаться, чем убитым быть, не правда ль?

– Сегодня же туда ключника царского отправлю. На волю государеву сошлюсь.

– Это мудрая мысль, – кивнул Зверев.

– Спасибо, что напомнил, – приложил руку к груди хозяин дома и свернул в конюшню.

– Гореть ведь все будет, – припомнил свои видения в зеркале Велеса Андрей. – Ужасно гореть… Просто кошмар.

Он знал про будущую беду, знал про надвигающийся ужас, смерть, муки, разорение. Но что он мог поделать? Объяви он про неизбежную катастрофу – сперва не поверят, а потом его же в ней и обвинят. Откуда знать мог, коли не сам поджигал? Это члены братчины знают, как его «сон» в прошлый раз спас государя от покушения. А остальные…

– Никита, хватит спать! – крикнул он в конюшню. – Вижу, твои сапоги из сена торчат. Гнедого мне оседлай, скоро выйду.

Переодевшись в нарядный кафтан, он помчался к Кремлю, от него свернул вправо, вспоминая путь, которым вез его Михайло Воротынский. Найдя нужный двор, спешился, постучал рукоятью хлыста в ворота. Через несколько минут приотворилось лишь окошко на калитке:

– Кого там Бог в неурочное время? – спросил через нее недовольный подворник.

– Беги к князю, скажи, боярин Андрей Лисьин приехал. Увидеть желает по срочной надобности.

– Отдыхает ныне князь после трапезы. Недосуг ему…

– Тебе кишки на столб намотать, смерд? – хлестнул плетью по окошку Зверев. – Ты кто такой, чтобы за господина своего дела столь важные решать? Беги, тебе сказано, к князю. И если через пять минут не вернешься, я тебя на кол посажу.

– Пуганые мы, пуганые, – негромко, но вполне ясно отозвались со двора. – Бегай тут из-за каждого, князя тревожь…

Но судя по тому, что шаги удалялись, привратник все же отправился к хозяину.

Ждать пришлось почти четверть часа. Потом ворота все же отворились, Андрей увидел ожидающего его на крыльце князя в тяжелой московской шубе, с посохом, а чуть позади – укутанную в платки княгиню в объемном охабне. Женщина держала в руках деревянный ковшик. Похоже, его собирались встречать со всем почетом и уважением. Зверев перешагнул порог, бросил поводья подворнику, предупредил:

– Не расседлывай, я ненадолго.

Воротынский подождал гостя на крыльце и, лишь когда тот коснулся перил, уважительно спустился на пару ступеней, поклонился:

– Гость в дом, радость в дом, боярин Андрей. Рад видеть тебя снова у себя на дворе.

– Долгих лет тебе, князь Михаил Иванович, – остановился Зверев, тоже поклонился и, как положено, продолжил: – Пусть поселятся в твоем доме богатство и радость, пусть супруга твоя и дети будут здоровы и счастливы.

– Испей сбитеня с дороги, гость дорогой, – вышла навстречу женщина.

Андрей поднялся к ней, принял корец, мелкими глотками выпил горячий пряный напиток, крякнул, проглотив последнюю каплю, перевернул емкость и с поклоном вернул княгине:

– Благодарю тебя, хозяюшка.

– Идем в дом, гость дорогой, – посторонившись, пригласил Зверева князь Воротынский. – Стол в трапезной без нас скучает. Сядем рядком, поговорим ладком.

– Прости, князь, – приблизился к нему молодой боярин, – но я лишь пару слов тебе на ушко скажу.