Князь

Никакого ответа не следует, меня только крепче сжимают. Тепло чужого тела медленно перетекает ко мне под кожу. Опустив руки, я уткнулась носом в широкую грудь, буквально зарылась в складки чёрной рубашки, что впитала в себя сигаретный запах и расплакалась. Князь всегда учил меня не разводить сырость, не реветь, но сейчас он молчал. Молчал и гладил меня по спутавшимся волосам.

- Они думали, что в машине сижу я, - тихо проговорил Князь. – Окна тонированы, а дед… Он по фактуре со мной очень похож.

Всё это не имело никакого значения. То, что случилось – целиком моя вина и это неизбежно. Меня буквально всю выворачивало, ломало.

- Я найду эту мразь. Обязательно найду, - Князь прижал свои сухие губы к моему виску.

- Мне больно, - сквозь слезы и всхлипы прошептала я, - так больно. Я не могу… Это слишком, - мысли путались, превращаясь в невнятный бред. Потрясение оказалось слишком огромным, чтобы я могла его вынести.

- Мы справимся, - Князь заботливо уложил меня в кровать. Я мало что понимала, даже его видела плохо.

Князь лег рядом, поверх одеяла и сгреб меня в свои объятия. Единственное за что, я была ему сейчас благодарна – за отсутствие пустых и лишних слов. Князь сказал ровно то, что имеет реальные шансы быть выполненным.

Не знаю, сколько прошло времени и сколько мы вот так просто лежали. Но никаких сил во мне уже не осталось. Я успокаивалась, но не потому, что мне стало легче. Просто слезы куда-то пропали, а боль всё так же продолжала жечь грудь. Пожалуй, организм просто занял оборонительную позицию, чтобы я действительно не сошла с ума.

- Не наказывай Хмыря, - севшим голосом прошептала я, рассеянным взглядом глядя куда-то сквозь потолок.

- Тебе нужно спать, - Князь убрал с моего лица пряди волос.

- Пообещай, - я медленно перевела взгляд на Влада. Глаза пекли, будто бы в них попал песок. – Он ни в чем не виноват.

- Он виноват в том, что не защитил тебя и Палыча, - в голосе слышен уже знакомый металл.

- Я этого захотела. Я должна была увидеть деда, - горло перехватил новый ком.

- Тебе нужен отдых, пташка, - Князь провел загрубелыми костяшками пальцев по моей нездорово горячей щеке. – Оставь это дерьмо разгребать мне.

Опаляющая волна истерики начала медленно подниматься из самых глубин моего сознания. Я отрицательно замотала головой и хотела отползти на другой край кровати, но Князь ухватил меня за руки, прижал к себе, надавил на мой подбородок, призывая открыть рот. Я открыла, и Влад вложил какую-то таблетку. Когда он успел ее вытащить? Не знаю.

- Глотай, - Князь закрыл мой рот. – И без фокусов.

Глотнув горькую пилюлю, я продемонстрировала, что сделала именно так, как было велено.

- Хорошо. А теперь спи, - Князь поправил одеяло, подушку и сам удобней устроился рядом со мной.

Прошла минута, может, больше и меня резко одолел сон. Сопротивляться ему оказалось так же бесполезно, как и Князю. Воспалённые веки сомкнулись и я, будто бы провалилась во тьму.

Таких вот «выныриваний» и обратных «уходов на самое дно» у меня было достаточно, чтобы потеряться во времени и пространстве. Стоило мне открыть глаза, и та раздирающая боль мгновенно возвращалась, выжигая внутренности, будто серная кислота. Это невыносимо ощущать. Или я такая слабая, или боль оказалась уж очень сильной. Чувство вины сжирало меня, вгрызалось в кости, крошило их.

Всякий раз, когда я пробуждалась, Князь всегда оказывался рядом. Он преимущественно молчал, но я всё видела в его глазах. Усталость. Сожаление. Раскрошенная твердость и уверенность. Мне становилось чуть легче, потому что Князь был рядом. Он кормил меня, давал таблетки, и я снова проваливалась туда, где нет ничего, даже снов.

Я выпала из реальности, закрылась в скорлупе и сквозь покусанные губы пережидала момент, когда уже будет, не так больно, не так омерзительно пусто. Я возненавидела саму себя, и эта ненависть отравляла кровь, сознание. Даже сквозь воспаленные и совершенно бессвязные мысли я отчетливо понимала, что Бог просто наказал меня. Наказал за то, что я выбрала не ту дорогу, не того человека. Но ведь я люблю Князя и разве это преступление? Похоже, что да.

Мое «странствие» между собственными эмоциями, ощущениями и бредовыми мыслями окончилось, когда я в очередной раз «вынырнула» из тьмы и поняла, что этого достаточно. Боль притупилась, зазубриной засела где-то в груди, мучая меня, но не так изощренно.

Странно было снова видеть вокруг себя привычную обстановку и понимать, что это не плод больного воображения. Осознать, что я нахожусь в реальности, получилось с трудом, но я всё же это сделала.

За окном стоял ясный день. Солнечные лучи красиво ложились на стене комнаты, образуя некий замысловатый узор. Я долго смотрела на этот узор, будто он был должен что-то рассказать мне, что-то такое важное и кардинально меняющее мое представление о мире. Но, конечно же, ничего подобного не произошло.