Князь Александр Невский и его эпоха

Понять причины происшедших качественных изменений помогают данные письменных источников. По более поздним сведениям писцовых книг рубежа XV–XVI вв., исследованные курганные кладбища принадлежали деревням одного административного подразделения Водской пятины — Ильинского Замошского погоста. Известно, что в центральных селениях погостов располагались церкви и христианские кладбища прихода. А именно деревня Бегуницы («Богуничи»), рядом с которой в середине XIII в. внезапно перестали сооружать языческие курганы, и являлась таким центром. Это позволяет установить время появления здесь христианской церкви и определить, таким образом, начало активного внедрения государственной религии в сельскую среду — наиболее ощутимого в местах пребывания духовенства и ослабленного в других пунктах.

Распространение православия диктовалось осложнившейся военно-политической ситуацией на Северо-Западе Новгородской земли. В 1240 г. ливонские рыцари перешли реку Нарову и попытались укрепиться в старом новгородском погосте — «в Копорьи»[293]. Однако в 1241 г. князь Александр Ярославич, организовав ополчение из новгородцев, ладожан, корел и ижоры, отбил у немцев Копорье, а в следующем году разгромил полчища крестоносцев на льду Чудского озера. Для нашей темы особый интерес представляет летописное упоминание о том, что после взятия Копорья Александр «Вожан и Чудцю переветники извеша»[294]. Очевидно, определенная часть разноязычного населения Водской земли и «чудского» региона в период начавшихся военных столкновений занимала довольно неустойчивую позицию по отношению к Новгороду. С таким положением русские власти не могли более мириться.

Интересы княжеской политики нуждались в соответствующем идеологическом обеспечении. Ожесточенная борьба Руси за сохранение северо-западных владений протекала в условиях противостояния православия римско-католической («латинской») церкви. Известно, например, что в 1227 г., когда Швеция усилила военный натиск на новгородскую Карелию, князь Ярослав Всеволодович, отец Александра Невского, «…послав крести множество корел, мало не все люди»[295]. Ту же цель, очевидно, преследовал и Александр Ярославич, приступив после событий 1240–1242 гг. к активному распространению православия среди обитателей Водской и Чудской земель. Только с этого времени новая религия получает оседлость в сельской среде северо-западного порубежья Руси, с этого времени можно исчислять начало ее действенного влияния на языческое мировоззрение разноязычного населения края.

Следует полагать, что реальная картина таких процессов была более сложной, чем она реконструируется на материалах археологии и скупых сообщениях летописи. Тем не менее использование нового пласта источников позволяет конкретизировать некоторые сюжеты, связанные с многогранной деятельностью благоверного великого князя Александра Невского — ревнителя православия, мудрого политика и защитника Руси.

В.Л. Янин Берестяные грамоты об обороне новгородских рубежей в XIII веке

В 1985 г. в Новгороде на Троицком раскопе, в слоях второй половины XIII в., была найдена берестяная грамота (ей присвоен № 636), написанная твердым и решительным почерком и содержащая следующий текст: «Пришьль искоупникъ ис Полоцька. А рать поведае великоу. А водаить пошьниць во засадоу».

«Искоупникъ» — очевидное производное слово от слова «искоупъ», что значит «выкуп» (см. Словарь Срезневского). Это слово не зафиксировано в древнерусских текстах, но смысл его самоочевиден: искупник — человек, выкупленный из плена, или же человек, который осуществлял выкуп пленных. Здесь более вероятно первое значение; в противном случае искупника назвали бы по имени. Не исключено, что выкуп пленного был результатом частной инициативы. В духовной Климента середины XIII в. в числе наследников имущества завещателя назван некий Андрей Воинович: «то же есмь не даромъ далъ, платилъ за мене Данило и Воинъ искупъ литовьскыи»[296].