Князь Александр Невский

Площадь так же была полна народа, однако теперь вниманием толпы завладели четверо пришлых волхвов. Один из них, старший, явно умело поймав настроение толпы, закричал, причём голос его, хотя и довольно высокий, захватил большое пространство. Он манипулировал голосом, выкрикивая фразы так, чтобы каждый раз выделялась главная мысль, в эту фразу вложенная:

– Вы вот думаете, что воле вашей князь Ярослав подчинился! Думаете! А вот и нет – не потому князь из Новгорода уехал, что вам сдался! А потому, что решил с вольностью новгородской покончить! Вот он в подмогу рати своей, что на Волхове стоит, ещё рати приведёт из Переславля. И Новгороду станет свою власть силой навязывать! А вече отменит!

Толпа отвечала дружным воем.

– А мы не дозволим! – закричал кто-то из бояр.

– Станет князь нас неволить, мы его совсем прогоним! – крикнул какой-то купец.

Толпа подхватила беспорядочные выкрики, но первому из неожиданных ораторов принялся вторить второй:

– Если у князя Ярослава за спиной дружины великие будут, так что вы супротив них сделаете? Свалит он колокол вечевой да переплавит.

Третий волхв, переждав волну общего крика, которая заглушила бы его слова, завопил:

– Крест какой-нибудь отольёт либо побрякушек для своей княгини наделать велит… Что так глядите? Защищайте свою вольность, пока её у вас не отняли!

Богато одетый боярин, тоже стоящий на возвышении, угрюмо возразил:

– Как тут защитить? Князь назад не едет… Зовём, а он упёрся. А если он и впрямь с большими дружинами вернётся? Нас тут всех побьёт, а потом на Псков да на Ригу двинется?

Старший из волхвов резко оборотился к боярину, но закричал по-прежнему в толпу:

– Так и будет, если вы глупость свою не одолеете! Неужто не соображаете: младшие-то князья Фёдор с Александром здесь ещё, в Новгороде! И людей с ними – один боярин старый да половина дружины… Возьмите их в заложники, вот тут вас Ярослав-то слушаться и станет!

Александр с Фёдором, стоя в гуще толпы, всё это видели и слышали. На лице Фёдора отразилась тревога, он взял брата за руку, желая увести с площади. У Александра, напротив, горели глаза, рука легла на рукоять меча. Кажется, он готов был пробиваться к помосту…

Но в это самое время рёв толпы вдруг сделался тише. Слышны были растерянные голоса:

– Тихо, люди, тихо! Епископ идёт!

– Владыка Антоний!

– Владыка идёт!

Епископ Новгородский Антоний появился на помосте один, без сопровождения.

Он был не слишком высок ростом, но осанист, и лицо его, умное и спокойное, вызывало доверие. Поверх епископского облачения на плечи владыки была наброшена шуба нараспашку.

Как ни возбуждена была толпа, однако стоило епископу поднять руку, призывая ко вниманию, и гул стал стихать, правда, стих не до конца, но владыке Антонию не пришлось слишком напрягать голос, чтобы перекрыть рокот толпы.

– Что вижу я, братья и сёстры?! – воскликнул епископ, и его лицо вдруг залилось краской. – Кого вы здесь слушаете? Кому внимаете?! Вы что, не видите, кто обращается к вам с хулой на вашего князя и с призывом взять в заложники его детей?!

Развернувшись, владыка обратил взгляд на волхвов, и те, почувствовав неладное, слегка отступили, начиная пятиться к спуску с помоста, однако тесно стоящие позади люди преградили им дорогу.

– Или вы в первый раз видите таких людей?! – всё больше возвышая голос, воскликнул епископ. – А я вот вижу их в Новгороде Великом вовсе не впервые… И о делах их наслышан! Это же хазары. Волхвы, приходящие к нам, чтобы своим иудейским лукавством смущать народ!

В толпе вновь возник и стал возрастать ропот. Но настроение людей тут же резко поменялось.

– А что ж мы сами-то не уразумели?! – закричал кто-то с площади. – Вон, и одеты они не по-нашему, и с лица видно, что не свои… Да и речью – чужие!

– Точно! – раздался ещё один голос. – Волхвы и есть! Вот бесы хитрющие!

А епископ, видя, что ему удалось завладеть вниманием всех, продолжал:

– Они ведь не первый день здесь. Донесли мне ещё третьего дни, что объявились у нас эти четверо. Ходят по городу да народ смущают. Призывают в храмы не ходить и учат не Господу нашему Иисусу Христу молиться, а Велесу своему!

Теперь толпа взвыла. Послышались яростные вопли, проклятия, гневные выкрики:

– Иудино племя!

– Колдуны окаянные!

– Скотского бога нам навязать явились!

Рёв толпы нарастал, но владыке Антонию вновь удалось перекричать всех:

– И вот ныне, почуяв, что народ смущён, что в городе бунт зреет, как семя ядовитое, эти нехристи посмели на вече прийти и уже в открытую людей православных смущать! Против князей ваших вас же подбивают! А вы их слушаете!

Теперь толпа пришла в неистовство. Ряды людей напирали друг на друга, многие рванулись к помосту. Зазвучали уже откровенные угрозы и проклятия в адрес волхвов. Те пытались, в свою очередь, что-то кричать, вновь завладеть общим вниманием, но у них уже ничего не получалось.

Александр расширенными глазами смотрел на всё происходящее. Ему трудно было понять, как одни и те же люди за несколько минут могут изменить своё настроение на совершенно противоположное.