Князь Арнаут

Разумеется, рыцари, как и подавляющее большинство нормальных, не страдающих психическими заболеваниями людей, были далеки от эталона святости. Интересно, что спустя почти тридцать лет после выхода в свет вышеупомянутой поэмы, в 1294-м, когда к власти пришёл последний великий магистр Храма, уроженец Бургундии Жак де Нолэ (обычно его называют де Молэ (de Molay), но у Дю Канжа в справочнике «Фамилии Утремера» приводится именно вариант de Nolay), в штаб-квартире ордена в Акре партия южан имела очень большой вес. Сумев заручиться их поддержкой, брат Жак сделался главою ордена и начал наводить там порядок. Нравы действительно были очень вольными. В частности, братья-рыцари стали слишком уж образованными, они все поголовно выучились читать (страшный грех) и — о ужас! — какой-то грамотей перевёл на мирской французский Священное Писание! Он, называвший себя простым воином, велел сжечь все находившиеся в пользовании братии еретические (опять это слово!) книги, в частности произведения Овидия и Горация.

В общем, не каждый следователь осмелился бы с такими доказательствами вины обвиняемого обратиться в суд. Однако папскую курию Клемента Пятого и королевский суд Филиппа Красивого это, похоже, не смущало. Перечень выдвигаемых обвинений насчитывал целых восемь пунктов. Вот некоторые из них.

Тамплиеры ставили цели и выгоду своего ордена выше морали и религиозных принципов. (Услугами банковской сети храмовников пользовались христианские государи Европы, в частности Людовик Седьмой никогда не достиг бы Утремера, если бы не заём, сделанный им у братьев-рыцарей). Вели тайную переписку с мусульманами. (Случалось, что тамплиеры заблаговременно информировали правителей королевства о планах противника). Новым членам общины во время процедуры приказывали плевать на крест и, кроме того, заставляли участвовать в шутовских мессах. (Нет комментариев). Внутри стен Дома царила безнравственность, братья предавались сексуальным извращениям. (Вполне возможно, нет монастыря, братья которого были бы застрахованы от подобного греха. Нужно ещё учесть, что военномонашеский орден отличается от просто монашеского уже тем, что члены его — солдаты, которым даже устав не рекомендовал слишком изнурять себя постом: тому, кто питается молитвой на обед и сухой корочкой на ужин, трудно сражаться в полных боевых доспехах порой в течение многих часов). И наконец, храмовники продали Святую Землю и, как уже говорилось, поклонялись дьяволу.

В период с 1307 по 1314 г. шли аресты, допросы и казни. Священники не имели права присутствовать при пытках, поэтому им приходилось отпускать друг другу грехи. Также не разрешалось пытать человека вторично, поэтому пытку не заканчивали, а лишь приостанавливали, чтобы назавтра не начинать снова, а лишь продолжать. Надо ли говорить, что во время допросов с пристрастием обвинение получало необходимые свидетельства чудовищных преступлений тамплиеров? Сознался даже великий магистр.

И вот наступил день 18 марта 1314 г., когда при большом скоплении народа, можно сказать, на ступенях Нотр-Дам де Пари Жаку де Нолэ и троим его товарищам предоставили возможность высказаться публично. В обмен на признание вины им обещали заменить казнь пожизненным заключением. Согласно очень детальному исследованию Эдит Симон (The Piebald Standard), великий магистр произнёс довольно длинную речь, в которой начисто отверг все обвинения и отказался от своих сделанных под пыткой признаний. (Он в ту пору уже разменял восьмой десяток и, по-видимому предпочитал мученическую смерть в пламени костра холоду и мраку подземелья). Прецептор Нормандии Жоффруа де Шарнэ высказался в том же духе, что и глава братства. (Правда, как замечает Марион Мельвилль, особенно разговориться Жаку де Нолэ не позволили, королевский стражник бесцеремонно зажал магистру рот ладонью).

На следующий день великий магистр и прецептор Нормандии были сожжены на маленьком островке Сены. За двумя другими товарищами Жака де Нолэ — Юго де Пиро и Жоффруа де Гонвиллем — навсегда захлопнулись двери темницы.

Между тем произошло это всё в начале XIV века, а в середине XII храмовники были в фаворе и у римских понтификов, и у властителей Франции. Неудивительно, ведь устав храмовники получили от одного из наисвятейших людей своего времени, виднейшего деятеля западной церкви, вдохновителя Второго похода, святого Бернара аббата монастыря Клерво.