Князь Барбашин 3 (СИ)

Москву же вполне устроит, если на ханский трон сядет младенец Махмуд, а уважаемый мирза продолжит отвоёвывать для своих кочевий зелёные пастбища Дешт-и-Кипчака, не оглядываясь на алчущих власти братьев. Ведь русские, от имени хана, конечно, на всех основных бродах через Волгу немедленно построят крепкие остроги и тем самым обезопасят Саид-Ахмеда от внезапного удара в спину. А уж от торговли между подданными мирзы и русского государя и вовсе выиграют все. Городам ведь нужны мясо, кожи и шерсть, а кочевьям продукция городских ремесленников. И всё, что Саид-Ахмеду нужно для этого предпринять - помочь русским не дать Агиш-бию посадить Ахматовича на хаджи-тарханский престол.

Конечно, уважаемый мирза может не верить словам урусутского посла. Что же, тогда Агиш-бий подомнёт под себя Хаджи-Тархан, а вот куда потом он направит копыта своих коней, один господь ведает. А государь Василий Иванович хорошо помнит о дружественном отношении Саид-Ахмеда, и что слова мирзы не расходились с делом, ведь он даже наказал собственного брата за разбойничьи набеги на русские окраины. Столь мудрый бий стал бы украшением степи и грозой для врагов ногайских кочевий.

Когда же позиции сторон были, наконец, полностью обозначены, начался привычный в таких ситуациях торг, когда каждая из сторон желает получить от будущей услуги больше, чем предлагалось изначально, а вот выполнить при этом хотела бы поменьше. И вряд ли Саид-Ахмеду хотелось ввязываться в очередную замятню, однако слух о том, что Ахматовича действительно приветили в ставке Агиша, заставил мирзу по-иному взглянуть на слова посланника. Бий уже заполучил в свои объятия послушного монарха, теперь ему оставалось лишь вытребовать у того беклярбекство и тем самым обессмыслить все притязания на свою власть со стороны как родичей, так и любого другого из мирз. Ведь он уже будет не избранный ими глава Орды, а ханский ставленник. Этакий Тимур при дворе хана Мавераннахра. И его амбиций хватит на то, чтобы стать и зятем хана.

А это уже шло вразрез с чаяниями самого Саид-Ахмеда, так же стремящегося стать бием всей Ногайской орды. Потому то, оставив часть войск с Урак бин Алчагиром, дабы тот продолжал давить на откатывающихся к югу казахов, сам он спешным маршем отправился через яик-волжское междуречье к Хаджи-Тархану, ставшему настоящим камнем раздора для ногайских властителей.

Тем временем в самом городе царила атмосфера недоверия и подозрительности. Часть местных аристократов под влиянием "русской" партии была готова уже присягнуть малолетнему Махмуду, однако всех смущала позиция Чобан-Гирея, который как-то не спешил соглашаться ни с предложением родственника, ни с признанием сына усопшего. Оттого и подготовка к осаде шла ни шатко, ни валко, из-за чего посол русского царя, оценив складывающуюся обстановку, велел готовить Гостинный двор к приёму знатных гостей и обороне, намереваясь вывезти на остров себя и младенца. Жаль, что караван с "Орлом" уже ушёл в Гилян, и снять часть охранников с кораблей не получилось. Но и без того защитников для обороны стен в Гостинном дворе Хаджи-Тархана хватало. Как и пушек, доставленных с последним караваном.

И всё же приход ногайцев ожидали с большим опасением.

*****

Рать Кулук Салтана без помех пересекла башкирские степи и ворвалась в казанские земли со стороны Тура-Тау. Здесь, под защитой земляных валов и сложенных из дерева и дикого камня сторожевых башен ногайского городка воины сибирского хана устроили небольшой отдых себе и своим коням, отпущенным на выпас в благодатные прибельские пойменные луга. И лишь через полную неделю двинулись дальше вдоль берега белой реки на соединение с восставшими черемисами.

Однако благодаря немногочисленным оставшимся верными русскому царю доброхотам, их прибытие всё же не осталось втайне от царской администрации, и казанский воевода, князь Борис Иванович Горбатый-Шуйский, выступивший с третьим по счёту отрядом для подавления восстания, спешно повернул назад, под защиту восстановленных городских стен. А в Москву от него полетели тревожные депеши и просьбы помочь военной силой.

А между тем со стороны Чердыни в мятежную государеву вотчину выступила большая рать чердынского наместника князя Александра Андреевича Хохолкова-Ростовского, ведомая воеводой князем Юрием Матфеевичем Великопермским. В Усолье-на-Камском к ней присоединился отряд местных дворян и "вольных удальцов", что, впрочем, не сильно увеличило её численность. А вот пешая дружина князя Барбашина (как в грамотах именовался Камский полк), на которую у князя Великопермского была большая надежда, к тому времени уже покинул свои княжгородские казармы и ушёл вниз по Каме. Но вотчинный наместник и личный дворянин боярина Игнат обнадёжил воеводу тем, что полк обязательно поможет государевой рати.

Взметнув к небу серый квадратный парус, по широкому камскому простору пошли вниз по течению ратные струги. Впереди основного каравана бежало два малых кораблика под косым парусом. И чем дальше уходили струги, тем безлюдней становились берега.