Князь Барбашин 3 (СИ)

Пленных сначала в Казани пыткам подвергли, дабы выяснить, кто ещё в мятеже был замешан. Не многие на дыбе героями оказались: помчались сильные отряды лыжников с проводниками по лесам, нападая на селения мятежные, вязали князьцов да старшин, холопили жителей, раз за мятежников стоять вздумали. Правда и тут не всех взяли: самые прозорливые ещё по первому снегу снялись с мест и ушли куда глаза глядят. А глядели у большинства они на запад, так что по весне изрядно поредевшие отряды перешли границу и попросились на службу к великому князю литовскому. Ягеллон недолго думая принял их и поселил в пограничье, откуда часть черемисов примкнула к казакам, а часть ушла дальше, осев со временем около подольского города-крепости Бар.

Ну а главное дознание над мятежниками уже в Москве проводилось, после чего и лужавуя и всех его старшин казнили на Лобном месте, дабы невместно было бунтовать супротив государя да другим для острастки.

И казался теперь черемисский край из столицы замирённым и обезглавленным, ведь вместо мятежных старшин по указке из дворца ставили казанские воеводы во главе поселений тех, кто не поддержал бунтовщиков. Причём не жалели и тех, кто решил схитрить и не поддержал ни мятежников, ни русских. Их тоже сводили с владений, забирая с собой, дабы не мутили воду да новым хозяевам не мешали. И не сказать, что бескровно всё обходилось, но без единого центра все их выступления подавлялись быстро и жестоко, ибо попаданец принял все меры, дабы власть не успокоилась и продолжила заниматься "реконструкцией" Луговой стороны. Ведь в его истории Первая Черемисская война хоть и была недолгой, но оказалась очень жестокой и унесла десятки тысяч жизней, отчего в иной истории и заставила русское правительство не нагнетать ситуацию сверх того, что уже сложилась. Однако всё это привело лишь ко Второй Черемисской войне. Так что в этот раз клан Шуйских буквально на дыбы встал, требуя от думцев продолжить начатые до мятежа мероприятия. Так что казнь Мамич-Бердея послужила началом нового наступления царских войск на дезорганизованные отряды повстанцев в марийских лесах. Война продолжилась, и отдельные марийские отряды пытались ещё совершать дальние рейды, но система крепостей сильно сужала их возможности, а сил для продолжения борьбы оставалось все меньше и меньше. Ведь царские войска не церемонились. Там, где русским отрядам оказывали сопротивление или там, где находили русских рабов творился настоящий геноцид, благо времена вокруг стояли не травоядные, да и на мнение "просвещённой Европы" русскому правительству было глубоко по барабану. Мятежную черемисскую знать резали без всякой пощады, а вот простой люд старались сильно не гнобить, хотя и холопили целыми селениями. В результате цена на пленников упала ещё больше и на новых русских землях пошёл так называемый процесс вырывания, когда чухонцев забирали из им привычных мест и везли в "подрайскую землицу казанскую", а черемисов, наоборот, везли в центральные земли и в Прибалтику, где уже начались первые испомещения дворянские.

Так что зная о всех планах на лето, а также про новопостроенные города-крепости на путях к его камской вотчине, Андрей решил, что его Камский полк был бы более нужен брату в Сибири, чем в Княжгородке. Хотя Игнату и было высказано требование не снижать внимания и быть готовым к любым событиям, для чего с ним оставалась малая часть полка из самых молодых и неопытных воинов.

Таким образом достаточно усилившаяся рать, 1 мая 1527 года с колокольным перезвоном и пушечной оглушительной пальбой отбыла из Усолья-на-Камском вниз по Каме-реке. Впереди её ждали долгие вёрсты, жаркие бои, потери и победы. Но никто из отплывавших на стругах людей даже не представлял, что они шли не просто воевать Сибирь. Они шли менять саму Историю!

*****

Ливонская "реконкиста" началась с победы передового отряда рыцарей над загонным отрядом русских помещиков. Почти все они были изрублены в жаркой, но недолгой схватке, однако их предводитель, прежде чем кинуться в бой, успел отправить в Дерпт (ставшим уже опять Юрьевым) гонца к тамошнему воеводе. О том, как молодой новик сумел добраться сквозь враждебные леса, можно было написать целую поэму, но главное он сделал. Раненный и людьми, и зверьём, он добрался-таки до крепостных стен и исполнил данное ему поручение. Но не умер, как полагается герою, а вполне себе выжил и был даже награждён самим царём. Но это уже другой рассказ.

А пока что оставшийся в Юрьеве за главного Семён Дмитриевич Серебряный-Оболенский (Василий Поджогин был вызван в Москву свидетельствовать о "самоуправстве" Шуйского-Честокола), пожалованный за службу боярином, вместо спокойного зимования озаботился организацией обороны врученного ему города. Благо комплот, зревший среди дерптских бюргеров, был выжжен калёным железом ещё летом. Да и с той поры почитай половина жителей были уже своими, русичами, которых по-прежнему продолжали ввозить в Юрьев вместо немцев, меняя его национальный состав.