Князь Барбашин (СИ)

В самой Лиминке о смене власти уже знали и даже успели попрятать самое ценное, ожидая привычного погрома со стороны победителей. А потому поведение новых властей, не бросившихся тут же грабить беззащитных финнов, вызвало у них лёгкий ступор.

Высокий, худощавый и седой как лунь староста новость о смене властителя выслушал без эмоций. Он прекрасно понимал, что нет большой разницы в том, какому наместнику платить налоги: шведскому или русскому. Тем более что новый налог, по крайней мере, на первых порах, был озвучен не выше старого. Единственное, что его удивило, так это требование заготовить брёвна для церкви, благо леса вокруг хватало. Ведь шведы уже давно крестили всех местных, да и церковь в селении тоже была. Построили на ближайшем холме ещё в годы его молодости. Вот только русские сказали, что хоть крещение по римскому обряду и признаётся московским митрополитом, но окормлять паству папскому попу никто не позволит, а потому придётся их церковь переделать под православную. Как? Ну, это батюшка сам решит, потому, как попа русские обещали привезти вскорости. А как вы хотели? Новгородский архиепископ не мог пустить такое дело на самотёк, так что пятёрку наиболее адекватных служителей божьих с ратью отправил. Вот один из четырёх (главный из пятёрки был ещё в Новгороде рукоположен на Овловский приход) и станет местным батюшкой.

Потом пришедший с русскими писец принялся измерять и описывать все имеющиеся поля и постройки, а новый наместник отправился на побережье, поохотиться на летающую живность.

Охота удалась на славу. Птиц в местных зарослях было видимо-невидимо. Щелчки арбалетов раздавались практически беспрерывно и на ужин дичи набили очень быстро. А потом, стоя на жадно чавкающей под ногами земле, ярко зелёной от разнотравья, Андрей полной грудью вдыхал йодистый воздух, и, щурясь от солнца, разглядывал мелководный залив, по которому лавировали рыбацкие лодки, уходящие на ночной лов. Ибо рыба – главный источник белка для местных жителей, особенно сейчас, когда климат начал меняться. Это там, на Руси, дыхание Малого ледникового периода почувствуют много позже, а здесь старики уже могли точно сказать, что погода стала холоднее. Тот же местный староста попечаловался, что с таким трудом приученная к местной земле рожь вновь стала плохо родиться, отчего поля в последнее время стали, как в старину, чаще засевать ячменём.

А ведь как хорошо всё начиналось. Железная лопата позволила легче отрывать канавы для дренирования почвы, что позволило начать обработку земли, которую ранее не трогали из-за чрезмерной влажности. Другим новшеством стало двухцелевое использование земли, то есть не как раньше, с перерывом под пар засевалась все время одна и та же земля, и при этом пашня огораживалась так, чтобы скот не мог на неё выйти, а предполагало выгон скота и пахоту. Таким образом, земля удобрялась и давала большие урожаи. Хотя большинство всё же предпочитало сажать по старинке, через огневую подсеку. Но всё же рожь потихоньку заменяла ячмень в качестве главной зерновой культуры. Но счастье длилось недолго, и ныне через два года на третий рожь не успевала вызреть, хотя ячмень пока ещё рос неплохо. Андрей тут же предложил старосте отказаться полностью ото ржи и перейти на ячмень или коноплю. И та и та культура всегда найдёт своего покупателя, а взамен крестьяне купят себе хлебного зерна. И предлагал он не просто так.

Нет, кто бы что не говорил, а отвоёванные земли ему начинали нравиться. Взять хотя бы местную деревеньку. Тут тебе и рыба в море, и молоко с мясом от коров, которых оказалось довольно-таки много, если считать на душу населения. Но всё же не сельское хозяйство было главным местным богатством. Главным был лес! И именно за ним, а не только за рыбой и смолой, приплывали сюда те же ганзейцы. Ведь лес Ганза получала в основном за счет сплава по Рейну из лесов Германии, которые с развитием металлургии скукоживались как шагреневая кожа, ну и значительная доля поступала из Скандинавии. А когда запасы данцигской сосны истощились, пришла очередь Прибалтики, где каждый ствол брался на учет. Потому как на ту же рабочую лошадку Ганзы – пузатый хольк – уходило около 1000 деревьев, каждое из которых нужно было ещё распилить на доски. И от 6 до 8 сосен требовалось только для того, чтобы изготовить его 4 рея. А ведь были ещё и мачты.

Ну и потребность в лесе для флота не ограничивается лишь строительной древесиной. Нужны были источники для производства дёгтя и смолы, а так же угля – ведь без камбуза моряк никуда не годен, а ещё уголь нужен для литейных мастерских, для производства пороха и мало ли еще куда…

И флот это ведь не единственное, куда был нужен лес!

Лес шёл на строительство, для укрепления каналов и рвов, отводящих воду, для возведения дамб, ветряных мельниц, свай, на которых строили дома бедняков и знати. Только один Королевский дворец в Амстердаме потребовал 14 тысячах хвойных свай. И только для сооружения его фундамента потребовалось вырубить от 30 до 40 гектаров леса!