Князь Барбашин (СИ)

С другой стороны, учёба княжича давала кучу плюсов. Во-первых, сразу же отметалось местничество. Мол, дядя – главный адмирал, а племянник всё одно с азов начинал, как все командиры. Во-вторых, начав службу с низов, племянник мог пройти все ступени и к моменту создания первого государева корабля заслуженно стать его командиром, имея за плечами какой-никакой, а опыт плаваний. Потому что сразу линкоры никто строить не будет, а шхуной и бригом он к тому времени командовать научится. Ну и в-третьих, Андрей ничего не видел зазорного в создании флотских династий. Так что он был бы только за, но тут нужно было согласие всего семейного совета.

Как ни странно, но труднее всего оказался разговор с Михаилом. Это для других Андрей стоял выше брата, будучи членом Боярской Думы. А вот в семейных делах Михаил как был главою, так ею и остался. Тем более что после женитьбы, а главное, после рождения наследника, он будто помолодел и стал куда более деятельным, чем ранее. Так что со старшим братом Андрею пришлось вести долгую и сложную беседу, пока не убедил-таки того, что так для рода может стать лучше. Ведь воевод у государя много, а адмиралов – никого.

Правда, остался у Андрея осадочек, что не его красноречие убедило старшака, а то, что тот помнил: большинство начинаний младшего приносило вовсе не тот результат, который видился ему с первого взгляда. Впрочем, какая разница, что позволило убедить семейный совет, главное, Андрюшка Барбашин-младший, собрав нехитрый скарб, отправился в далёкий Новгород, постигать сложную морскую науку.

И вот пришла пора узнать, как племянник пережил этот год. Причём больше всего Андрей волновался за то, как тот вёл себя в окружении детей простых мореходов и посадских. Всё-таки вырос-то парень в вотчине, где все относились к нему как к господину, и кой каких замашек тот набраться успел. Оставляя племянника в училище, он выдал ректору множество указаний по этому поводу и то, что срочного письма-вызова он так и не получил, немного обнадёживало.

Ныне, слушая почтенного Зуя Фомича, князь понял, что племянник сумел-таки доставить всем немало хлопот, но его соратники, как тот же Гридя, смогли сами и без его помощи обуздать юного княжича. А вот в обучении тот оказался ни лучшим и ни худшим, а этаким крепеньким середняком. Так что за что пожурить отпущенного в увольнение гардемарина у Андрея нашлось. Тут главное было не перегнуть палку, ведь подростки во все времена подростки. Зато порадовало, что, несмотря на муштру, желание стать моряком у парня не пропало. Весь вечер тот много рассказывал об учёбе, и завидовал белой завистью тем парням, что успели уже походить хотя бы зуйком в дальние земли. Но впереди была летняя практика, так что Барбашин-младший собирался быстро наверстать упущенное. И в этом Андрей собирался помочь родственнику. Нет, он даже не думал вмешиваться в процесс обучения или экзаменования, но уж выбить племяннику лучшую практику позволить себе мог. Лучшую с точки зрения будущих планов. Так что не стоит удивляться, что молодой Барбашин попал в группу тех гардемаринов, что уходили вместе с Гридей к Исландии. Ведь настоящий океанский переход, это вам не вдоль берега плыть. Опыт наиценнейший!

Ну а, наведя порядок в новгородских делах, князь с первым же судовым караваном отправился в Норовское. Потому как тащиться верхом или сплавом через всю Финляндию ему как-то не улыбалось. И надо же такому случиться, что возле Котлина острова их караван атаковали пираты.

На рассвете, когда не тронутая ветерком гладь залива напоминала отполированное зеркало, с запада, где ещё царствовала ночь, выскочили на стоявшие возле берега русские суда два небольших краера. Судя по оптике, на каждом было не больше полутора-двух десятков человек, но этого вполне хватило бы для беззащитных шкут и карбасов, с их малочисленным экипажем, если б не одно но. И этим "но" являлся большой мореходный струг, на котором с комфортом путешествовал молодой князь со своей дружиной. Правда сейчас он, как и большинство мореходов, находился на берегу, но время в нынешнем морском бою складывалось вовсе не из минут. Это ведь пираты, не имевшие подзорных труб, считали, что у них в запасе куча времени, а вот русичи уже разглядели, что за гости к ним пожаловали и принялись спешно готовиться к бою.

От берега в сторону струга, выгибая вёсла об воду, понеслись две полные людей лодки. Остававшиеся на ночь на борту тоже не сидели без дела: поджигали фитили, укрепляли сбитые из досок щиты по бортам, для дополнительной защиты и выносили на палубу луки и арбалеты. Ведь струг не шхуна, пушек, кроме носовой вертлюжной, на нём не имелось. Так что воевать предстояло по-старинке: сначала обстрелять из луков, а потом сойтись в абордаже, перед тем проредив врагов залпом из мушкетонов.