Князь Барбашин (СИ)

Стамбульский торг поразил Никитку до самых глубин его юной души. Разноликая, шумная толпа запрудила всё огромное пространство, и при этом бурливая людская волна умудрялась переливаться через край площади и растекаться по узким прибазарным улочкам, где так же шла торговля, и стоял просто дикий шум. Ступив на край этого Вавилона, парень поти сразу же замер возле лавки, заглядевшись на дивные морские раковины, тонко отделанные позолотой. Но дядька быстро вернул его в чувство, ведь они прибыли сюда не любоваться, а продавать и покупать.

Зато именно тут Никитка и узнал, что везли в тех странных мешках. Алатырь-камень – вот что привезли складники в столицу одной из богатейших империй мира. И не прогадали. Янтарь был куплен даже раньше, чем раскупили такой ходовой в этом жарком климате товар, как меха. Причём шкуры более дорогой чернобурой лисицы расхватали даже быстрее, чем более доступной по цене куницы. Не меньшим спросом пользовался на местном рынке и "рыбий зуб", большую партию которого доставили зимой княжеские данники. А вот воск хоть и купили, но в последнюю очередь.

На обратный путь Чертил закупил несколько тюков бурского бархата. Эта затканная золотом и серебром ткань со своим геометризованным растительным орнаментом была очень декоративна и пользовалась на Руси большим спросом. Из неё шили праздничные одежды, её употребляли для убранства хором и изготовления покрывал, чепраков и сёдел.

Так же купили несколько тюков хлопка, который на Руси употребляли в качестве тёплой подкладки для одежды и одеял, и, разумеется, самых разных специй. Ещё прикупили несколько голов сахара, ведь Порта была в это время самым главным поставщиком этого продукта в окружающие её страны, включая и Западную Европу. Не забыли закупить и несколько мешков риса, который пользовался неплохим спросом у лекарей, и кофе (для князя и его гостей). Ну и краску, чья цена так поразила молодого княжича лет десять назад, тоже не забыли. В общем, неплохо расторговались купцы-складники, теперь оставалось лишь в целости и сохранности добраться до родного дома. А то глухие слухи про заварушку в Крыму как-то не способствовали купеческому спокойствию.

* * *

Овла встретила своего наместника шумом одной большой стройки. Строился порт, строились кварталы нового города, строился замок. И везде нужны были люди и материалы. Многое привёз с собой наместник на сопровождавших его кораблях, но многого ещё не хватало. И самое главное – нехватало денег.

Да, государь выделил кое-какую сумму, но её, мягко говоря, хватило лишь на крепость и несколько строений впридачу. А на остальное у тебя наместник пятилетняя льгота по налогам. Ну и мысли кое-какие. Тут ведь недалече скоро такая драка начнётся, что не попытаться на ней заработать просто грешно. Если будущий шведский король позволил себе разграбить Фалун с его медными приисками, который для казны являлся одним из столпов, то почему бы, э, "датским наёмникам" не разграбить Евле, где эту медь готовят к транспортировке? Или вон Або уже полностью оправилось от раззорения, что устроили датчане в 11 году. Почему бы "шведам" не напомнить подлым датчанам, чьи это города? Ну, или ещё как поправить свои делишки за счёт воюющих сторон. В общем, тут было над чем поразмыслить молодому наместнику, но сначала хотелось просто увидеться с семьёй, от которой был оторван столько месяцев…

Первая ночь прошла предсказуемо бессонно от жарких объятий и сдавленных стонов жены. А поутру, проведя по его щеке прохладными пальчиками, Варя ткнулась лицом в грудь и пожаловалась:

– Совсем всю измял, медведь.

И Андрей, улыбнувшись, обнял жену, наслаждаясь мгновениями домашнего уюта, и понимая, что это ненадолго и скоро вновь придётся куда-то бежать, рвать жилы и что-то делать. И тут же крамольная мысль – "а оно тебе надо?" – холодной змейкой проползла через разум, испугав самого попаданца. Он ведь уже проходил такое в иной жизни: стоит раз дать послабление и вернуться назад будет очень трудно. Особенно ему, ведь по натуре он был достаточно ленив, почему и старался не бросать начатое дело на полпути, зная, что потом к нему вряд-ли вернётся. За что окружающие, что самое смешное, считали его трудоголиком. И всё же они ещё некоторе время просто лежали, обнявшись, и наслаждаясь обществом друг друга, пока домашние хлопоты не заставили Варю выпорхнуть сначала из объятий, а потом и из спальни. Вздохнув, Андрей развалился на постели, решив, что один день роли не сыграет. В конце концов, и господь про выходные не забывал, так что ему уж точно можно.

Но больше одного дня понежиться в безделье не получилось. Дела провинции требовали его присутствия.