Князь Барбашин (СИ)

Что ж, Годим был не против рискнуть, тем более дело и вправду выглядело стоящим. Он ведь на рынки часто сам ездил и что спросом пользуется, знал не понаслышке. Правда, для начала всё же пришлось потревожить своего князя, поскольку для надёжности дела стоило получить на него жалованную грамоту. Идти же привычным путём – значило затянуть дело надолго, да ещё и на "подмазать" пришлось бы немало раскошелиться. А через князя получилось довольно быстро, к тому же тот начинание своих людей одобрил и даже кое какие советы дал. Ну и в долю вошёл, причём не мехом или скарбом каким, а полновесным серебром, что было куда сподручней. Тем более соседи к его предложению вложиться в дело деньгами отнеслись прохладно. Кто-то нос воротил, кто-то у виска крутил, и лишь двое, неплохо так в зажитье поднявшиеся, наскребли по паре рублей, что было не сильно-то много: станки ткацкие брать стоило наилучшие, что бы ткани не хуже иноземных выходили, а такие пока что лишь в Новгороде и делали. И то понемногу, отчего стоили они немало. Оттого-то большую часть первых станков составили свои, привычные. И как потом оказалось – это даже было к лучшему.

Место под будущую мануфактуру Годим отыскал быстро, но сразу же встал вопрос с персоналом. В городах, между которыми столь удобно и расположилось Конюхово, удалось сманить парочку мастеров, но большой роли это не сыграло. Ибо работников требовалось куда больше. Выход, по примеру князя-нанимателя, нашли в бродягах, холопах, да сиротках, которым просто некуда было деваться, кроме как в монастырь или в кружалы гулящими жёнками. Вот их-то и пристроили к ткацкому ремеслу, следуя заветам ещё не родившегося царя Петра. Правда, в отличие от него, своих работников дельцы-дворяне сначала обучили работе, и лишь потом допустили к станкам.

На первых порах производственный цикл ткацкой мануфактуры начинался сразу с операции прядения: предварительная обработка волокна пока что отсутствовала, отчего приходилось чесаный лён покупать. Благо в округе его сажали и обрабатывали много. Но со временем собирались и этот процесс освоить, дабы создать полноценное предприятие. Ну а пока справлялись и покупным.

При этом, в отличие от любого хозяйства на Руси, включая и недавно созданный Кадашевский двор в Москве, на дворянской мануфактуре, благодаря всё тому же князю и его увлечению техническими новинками, вовсю использовали заморскую прялку. Увы, кто бы что ни говорил, но вот её-то на Руси пока что и не знали. Работали с помощью ручного веретена, вращаемого непосредственно пальцами руки, отчего весь процесс прядения оставался трудоемким и сложным. Прядильщица должна была делать ряд однообразных движений: вытягивание, скручивание и наматывание. Производительность при этом была низкой, а рука быстро уставала.

Заморская же самопрялка управлялась с помощью колеса, которое через ремень передавало вращение веретену. При этом она позволяла осуществлять не только прядение, но и наматывание изготовленной нити. И подобная механизация позволила значительно облегчить и ускорить труд прядильщика. Когда мануфактруные девчушки окончательно освоились с этим чудом техники, каждая из них стала выделывать столько пряжи, сколько веретеном делали три прядильщицы, да ещё и количество отходов при этом стало в разы меньше.

Ну а как уже говорилось, ввиду малого количества новгородских станков с широкой ткацкой рамой, к работам на них привлекали только самых лучших ткачей, а основную продукцию делали пока что по старинке, на узких станках кустарного типа. Возможно, именно поэтому первый доход получить удалось далеко не сразу. Но время шло, станки без устали ткали ткани, ткачи и ткачихи получали свой драгоценный опыт, и в результате это положительно сказалось как на качестве, так и на количестве выпускаемой продукции. Так что не стоит удивляться, что настал тот день, когда она вдруг оказалась на рынке вне конкуренции. Что тонкие и дорогие, что простые и грубые, мануфактурные ткани оказались качественней и дешевле всех остальных, ну, кроме, разве что привозных иноземных. И вот с той поры мануфактура и начала приносить в карманы пайщиков только доход, который лишь увеличивался год от года, и многие из тех, кто вчера ещё смеялся над горе-промышленниками, нынче кусали локти, глядя, как богатеют более сообразительные соседи.