Князь Барбашин (СИ)

– Знать умишком слабы, – отмахнулся Андрей и, отхлебнув запотевшего с ледника кваса, облокотился обоими руками на стол, слегка приблизившись к фавориту, сидящему напротив. – Кхм, если твои слова были предложением, то я согласен. Места там дикие, прежде чем прибыль пойдёт, вложиться придётся изрядно. Зато и выгода может стать отменной. Так что скажешь, Иван Юрьевич?

– Ну, дел у меня и без того много, но в долю малую войду. Только вот с деньгами у меня ныне напряжно…

– Ну, коли государь решится Овлу под свою руку вернуть, да ещё и отдельным наместничеством сделает, то ведь сии старания можно и в долю засчитать.

Вот и пришло время делового разговора. Словно два купца, князь и сын боярский, обсуждали, торговались, спорили, ругались и пили мировую, намёками и полутонами, а иногда и прямо высказывая свои пожелания. Устали, вымотались донельзя, но достигнутым результатом оказались оба довольны.

А потом, как-то незаметно перешли к делам казанским. Всё началось с, казалось бы, невинного вопроса Андрея: "А каково ныне в Казани?".

– А что тебя так Казань-то интересует?

– Да не столько Казань, сколько волжский путь. Будет Казань или смоет её завтра, то мне не сильно интересно. А вот буде там враг сядет, то страшно.

– Это как так?

– А так. Зачем все немцы закатные ныне в моря подались?

– Так известно, золото да пряности, – усмехнулся Поджогин, как бы намекая что, мол, и мы не лаптем щи хлебаем.

– Вот именно. А где того богатства много? Ну, если земель за океаном не считать.

– Это те, что гишпанцы открыли? Как же, читал донос Митьки Герасимова. Интересные дела творятся в мире.

– Они самые, – согласно кивнул Андрей. – Так вот – самая богатая землица ныне это Индия.

– Ага, теперь понятно, зачем ты списки с тетрадей Афоньки тверичанина заказывал! Ну и?

– А путь в ту Индию далёк и опасен. Морем мимо берберийских берегов, где разбоем промышляют враги веры христовой, мимо всей Африки, борясь с ветрами и течениями. Оттого и цены держат высокие, дабы неизбежные расходы покрыть. Но рекомый тобой Афонька пешком дотуда дошёл. То есть, имеется от нас дорога прямоезжая до Индии, потому как господь создал у нас под рукой отличную судоходную реку – Волгу. Почитай от самой Москвы можно сплавом до Асторохани добраться. Там морем Хвалынским до берегов персидских, а уж персы тем индусам соседи. Шах персидский ноне в ратях с султаном османским, оттого путь купцам персидским в земли закатные закрыт. Вот и ищет шах пути обходные.

– Ну, так немцы сами к нему приплыли, чего искать-то?

– Вот опять ты главного не уловил. Я ведь отчего за наше мореплавание торговое ратую? Да оттого, что коли мы лишь от прихода чужих кораблей зависеть будем, то и цену нам чужие купцы свою установят. То, что ныне за рубль покупаем, будем за три брать, а то, что ныне за рубль продаём, хорошо если в полцены покупать станут. А нам надобно самим плыть в иные страны, а не скупать здесь у купцов втридорога. И персияны это тоже понимают. Тем более, что немцы португальские им тоже великую нужу чинят, заставляя торговать по ихнему, а торговые города силой под себя отбирая. В общем, воюют они разом и с султаном и с королём португальским, отчего и стоит у них торговлюшка. Так что шах нашим предложениям только рад будет, ведь мы, коли сильно цены задирать не будем, все его проблемы решим.

А теперь посмотри: коли б был весь волжский путь под государевой рукой, то закупая пряности, шёлк да хлопок в Персии, мы бы с выгодой продавали их в Ивангороде, да в Любеке. А можно и до Антропа дотянуться, но тут считать надо, может и не так выгодно будет. Хотя, если дозволить сквозным товариществам проходить по Руси беспошлинно, то и в Антропе цена будет хороша.

– Это что за товарищества такие.

– А, чёрт, – Андрей привычно перекрестился после поминания нечистого и пояснил: – Это такое товарищество, что повезёт товар от Персии до Антропа без перепродажи по пути. А вообще, Иван Юрьевич, вот что я тебе скажу: внутренние таможни надобно убирать, ибо они только мешают, обогащая лишь своих держателей. На мой взгляд, для казны государевой достаточно брать мыто на въезде и выезде из страны плюс налоги.

– Вот всё-то тебя не устраивает, князь.

– А вот тут ты не прав, Иван Юрьевич, многое мне по сердцу. Но внутренние таможни больше зло, чем польза. Хотя я понимаю, что не всё в наших силах, но уж сквозным товариществам даровать беспошлинное прохождение точно будет надобно. А ещё вот и про Казань с Астраханью говорил, говорю и буду говорить, что надобно их под государеву руку приводить.

– А чем тебе государев ближник Шигалей не по нраву?

– Тем, что ненадёжный он. Верные людишки донесли, что объявились в Бахчисарае казанские послы, говорят, что ныне в Казани не довольны действиями русских и тем, что хан марионетка Москвы. Просят, мол, на казанский трон кого из Гиреев послать.

– Что за людишки? – разом насторожился Поджогин.

– Разные. Из тех, что в Крыму живут, но с купцами общение имеют. В основном из обращенцев.

– Есть ли им вера, князь? Они ведь от бога отступились.