Князь Барбашин (СИ)

Ну что сказать. Воистину судьба играет человеком. Ведь при слове залежи железа большинство сразу ассоциирует это с Уралом или Курской магнитной аномалией. И мало кто знает о таком явлении как Московский железорудный бассейн, состоящий из множества выходов бурого железняка на дневную поверхность земли. Конечно, качество этих руд отличается от уральских или курских, всё же лимонит он и есть лимонит, но выплавлять из него чугун было вполне возможно. Да и сейчас тот же Серпухов вполне себе считался центром укладного мастерства, используя для поделок эти самые руды. И ничего, серпуховские изделия весьма ценились на рынке. Вот только так уж получилось, что промышленное использование местных руд смогли организовать лишь голландцы, приехавшие на Русь сотню лет спустя и дав жизнь знаменитым Калужским заводам. Возможно, и тут всё было бы так же, как и в иной реальности, вот только бурная деятельность одного юного князя заставила одного казначея по-новому взглянуть на старую проблему.

Наняв за казённый счёт команды розмыслов, он отправил их по всем дворцовым землям искать наиболее богатые выходы рудных жил. Причём первыми новым поискам были подвержены те уделы, что прилегали к уже признанным центрам металлургии. И одной из таких государевых вотчин оказался небольшой городок Ярославец Малый, ещё не сменивший имя на более известное в будущем – Малоярославец.

Ярославецкие земли пока ещё не были розданы в поместья, потому как город вместе с уездом поочерёдно отдавался "в кормление" переходившим на сторону Москвы именитым иноземцам – преимущественно, выходцам из Великого княжества Литовского. Последним его владельцем был Михаил Львович Глинский. Богатый литовский владетель был оскорблён предложенным ему княжеством и не нашёл ничего лучшего, чем переметнуться обратно к врагу Василия III. И сразу понял, что тут ему не там, а удел, как и все теперь уже бывшие владения строптивца, был вновь забран в казну и ныне считался дворцовыми землями.

Вот тут-то, в четырнадцати верстах от Ярославца на реке Протве и были отысканы местными рудознатцами очень богатые выходы породы. Они занимали достаточно большую территорию покрытого лесом холма и ближайшей поляны, и заканчивались резким обрывом над лесным ручьём.

Головин находкой был доволен как кот, объевшийся сметаны, а в мозгах уже подсчитывал доходы от продаваемого ремесленникам железа, а казне отливок чугунных ядер для многочисленного государева наряда. И Андрей ни минуты не сомневался, что тот таки выпросит у своего крёстного отца столь нужный ему кусок земли, тем более что ввиду близости рубежа, лишь в эту войну отодвинутого на запад, места те пока что не отличались большой населённостью.

– В общем, князь, я бы хотел, чтобы именно твои розмыслы сладили для меня там заводик. Каковы твои условия?

Ну, условия Андрей высказал божеские. Ведь ему прямым текстом предлагали потренировать своих умельцев за чужой счёт. Да ещё получить в единомышленники такого человека, как Пётр Головин. Казначей и крестный сын государя – это фигура. Да ещё такая, у которой границы "вместно – не вместно" слегка сбиты в отличие от большинства местной знати в нужную для попаданца сторону.

В общем, вечер, можно сказать, удался и даже более чем.

И теперь можно было смело приступать к главному действию этого лета.

И первым делом в Княжгородок был отправлен гонец с требованием гнать в Новгород ускоренным маршем весь его камский полк. Хотя полк, это очень громко сказано.

Вообще-то формировать подразделение нового типа Андрей начал давно. А точнее сразу, как только воочию столкнулся с пищальниками. Ведь что сказать, опыт вышел тот ещё. Да и что вы хотели, сброд он и в Африке сброд. Набираемые с посадов по разнарядке в случае войны, пищальники не внушали особого доверия, ведь "наряжание" нередко сопровождалось злоупотреблениями, и зачастую вместо горожан в них шли всякие гулящие люди и казаки, а отсюда вытекали и проблемы с боеспособностью, дисциплиной и лояльностью.

Быстро поняв, что правильная пехота и пищальники это две большие разницы, Андрей и решил приступить к подготовке такой единицы, которая отвечала бы именно его представлениям о царице полей. Конечно, хорошо бы было вытащить какого-нибудь испанца (ведь после выхода фильма об Алатристе мем "это испанская терция" стал широко известным не только в узких кругах специалистов), но в это время знаменитая пехота только начала складываться, так что даже в Испании ещё смутно представляли себе, что это такое. Ну и, положа руку на сердце, не потянул бы он её чисто финансово (по крайней мере, сейчас точно бы не потянул). А поэтому, держа в уме великое построение, свою пехоту он начал строить по образу и подобию русских стрельцов, но с учётом всех ошибок и недоработок, что были совершены предками.