Князь Барбашин

Берег материка, обращенный к проливу, был прямой как стрела, а удобных гаваней на нём практически не имелось. Как показала практика, судоходство в проливе было затрудненно из-за сильных приливных течений и плавающего льда, но всё же было вполне возможным. Используя лодку для высадки на берег, Григорий несколько раз снимал координаты, дабы облегчить работу своим последователям. Трудней всего, как вы понимаете, было с долготой. Эта долгота ещё долго будет проклятьем моряков. Метод счисления координат и песочные часы вместо хронометра выдавали взаиморазные результаты, да и то веры им было мало. Слишком уж большую погрешность они давали. Спасибо Иоганну Вернеру, опубликовавшему новый способ измерения с помощью астрономического жезла и метода лунных расстояний. Брошюра абсолютно свежая, 1514 года издания, выкупленная где-то в Европе при помощи людей Мюлиха и тщательно переведённая на русский язык. И тут же отпечатанная огромным, в сто экземпляров, тиражом для нужд Компании.

Правда, метод сей требовал ясного неба и большой точности измерений, что с качающейся палубы сделать было трудновато. Вот и приходилось Гриде работать с берега. Ну а гардемарины и навигаторы с остальных кораблей ему в этом помогали, заодно тренируясь новому методу и сами.

Закончив картографирование, корабли двинулись в обратный путь и, несмотря на бурное море, счастливо прошли во второй раз пролив между Ньюфаундлендом и материком, держась ближе к материковому берегу, который дальше от пролива стал более гостеприимным. В нём теперь уже хватало и фьордов, и гаваней, вдали за которыми виднелись густые леса и длинная горная гряда.

К обеду третьего дня слева в туманной дымке вместо бескрайнего моря вновь показалась земля, и Гридя тут же отослал "Аскольд" проверить, что она собой представляет. Шхуне понадобилось довольно много времени, чтобы обойти всё побережье и выяснить, что открывшаяся земля всего лишь остров, пусть и большой. Так же ей повезло и первой встретиться с местными аборигенами: возле западной оконечности новооткрытого острова она сумела перехватить странного вида лодку, в которой находилось трое человек в непривычной одежде. Вот только всё, что смогли добиться от них на первых порах, это лишь узнать местное название острова – Наташкуан. По прибытию к основному отряду всех троих отдали на "Первенец", где находился лучший лингвист камской школы.

Елеферий, засидевшийся без дела, сразу же рьяно взялся за работу. Ещё в Новгороде ему передали красочно раскрашенные тетради с изображениями различных вещей и основных человеческих действий, наподобие "идти" или "лежать". И вот с их-то помощью он и начал изучать местный язык. Нельзя сказать, что дело продвигалось быстро, но парень был полон оптимизма и проводил с гостями-пленниками буквально весь день.

А корабли, подобрав паруса, осторожно двинулись в ту сторону, куда собирались идти до своего пленения аборигены. Григорий почему-то был уверен, что именно там и будет искомая ими река. Увы, но поселение располагалось много раньше устья, хотя про Большую реку пленники явно знали. Просто языковой барьер мешал полноценному общению.

Через сутки погода вновь стала портиться и поскольку удобного места для стоянки поблизости видно не было, Григорий велел отходить от берега, дабы штормовать без опаски разбиться о прибрежные скалы.

Шторм захватил корабли около двух часов ночи. В течение какого-то часа океан словно взбесился, и волны начали заливать палубы. Всю ночь корабли метались среди огромных волн, то взбираясь на водяную гору, то стремительно катясь в пропасть. Валы шли один за одним, осыпая их солёным дождем.

Командам было не до сна. Руки моряков разбухли и побелели, как у прачек, не говоря уж о мозолях от шкота, синяках и ссадинах. На бриге случилась первая потеря – мореход-первогодок, вчерашний крестьянин, не удержался на рее и с криком рухнул в волны, которые тут же сомкнулись над местом падения. Море деловито-спокойно взяло свою плату.

А шторм продолжал бушевать. И прекратился только к вечеру, уйдя за горизонт.

Стоя на корме брига, Григорий с тяжелым сердцем наблюдал только одну шхуну, ни никак не мог определить кто это "Богатырь" или "Аскольд". А главное, пытался понять, куда делась вторая. В этих неиследованных водах случиться может что угодно и даже если все выживут, потреяшкам трудно будет найти друг друга.

Небо оставалось покрыто облаками, так что воспользоваться астролябией не было никакой возможности. Изредка в разрыве туч блеснет звезда, но тут же вновь пропадёт, так что определиться как далеко их занёс шторм не было пока никакой возможности. Взяв курс на северо-запад, бриг и шхуна двинулись в сторону оставленного материка.

Утро началось с крика вперёдсмотрящего:

– Земля-я-я-я!..

И действительно, в предрассветном сумраке едва видимые глазу различались далекие очертания неизвестного берега по правому борту.