Князь Барбашин

С учётом же того, что у Саадет-Гирея теперь имелись под рукой не только привычные по набегам на русские украины отряды мурз и беев, но и ружейные стрелки, янычары-привратники и пушкари, заставило думцев обратить пристальное внимание уже на собственную армию. Ведь столкновение с двадцатитысячным янычарским корпусом, прибытие которого ожидалось для укрепления нынешнего хана на троне, явно вылилось бы не в пользу поместной конницы. Правда на Руси слабо верили, что султан пришлёт такую силу, но даже пары тысяч вышколенных турецких войск хватит, чтобы значительно укрепить ханское войско.

С другой стороны, битва на Итяковом поле показала, что в Москве рановато отказались от копейного удара. Хотя бояре и признавали, что не каждый из поместных потянет коня и сбрую для подобного боя. Да и тренироваться копейщикам стоило иначе и чаще.

Опять же вспыхнули дебаты о стрельцах и пушкарском наряде. Правда, ныне о невместности управлять мужиками говорили уже меньше, но вопрос всё одно подвис в воздухе. Ибо у кого-то из стариков хватило толи прозорливости, толи дурости, вопросить о нужности дворян, если служить будут не только они. Ну и за чей счёт банкет, разумеется.

И вот как прикажите при таких делах дома отлёживаться?

Тем более на повестке дня появилась и Сибирь. Та самая, могуществом которой прирастать будет Россия.

Воспользовавшись ситуацией все эти князьки: пелымский, кондский и прочие, быстренько перестали слать меховую дань в Москву и многие из думцев, помня успешные походы Салтыка-Травина и Семёна Курбского, были бы непрочь вновь примучить их для ясячного обложения, а заодно и собственные дела поправить.

Свои пять копеек в обсуждение вставил и Андрей, напомнив, что в Чинги-Туре сидит ханом Шейбанид, а Шейбаниды как бы враги персидскому шаху, посольство к которому уже готовили в Москве. И если пойти ратью на Чинги-Туру и поставить там вместо чингизида государева наместника, то это сильно поможет укреплению отношений между двумя державами, которые, в силу политической и экономической коньюктуры, казались более важными для Руси, чем отношения с сибирскими народцами. К тому же тогда рядом окажутся и земли Тайбугинов. Которые, как вассалы казанского хана, что-то не очень-то и спешили признавать власть нынешнего казанского владетеля. Вот наличие русской военной силы под боком и заставит их переменить своё мнение. Иначе они просто окажутся между Рюриковичами и Шейбанидами, как между молотом и наковальней.

– Ну и зачем государю те скудные землишки? – как обычно влез со своими сомнениями.

– Земля там не скудна, просто местные жители не очень-то любят в ней ковыряться. Так и пусть их. Мясо и мех олешка, да соболиный ясак – вот их урок. А землю пахать будет православный крестьянин, которого туда надобно завести. Они и будут кормить себя и тех воинов, что встанут на охрану в острожки.

– Которые тоже ещё надо построить, – насмешливо закончил Сабуров. – И это говорит тот, кто чаще всех повторяет, что казна-то не бездонная. А Дума ведь ныне постановила что главным считать возведение южной черты. Аль князь нынче против хода на юг?

– Не приписывай мне своих мыслей, Ванятко, – на последнем слове Сабуров аж подскочил с лавки, но был удержан властной рукой соседа – старого боярина Воронцова. – Я завсегда за юг радел, ибо там землицы тучные. Только знаешь ли ты, что ветер те землицы в пару лет в прах развеет, коли их лесами не огородить? А ведь на том ещё ромейцы не раз погорели, прежде чем поняли, отчего так происходит. Ну да не об том речь. Я за юг всегда стоял. И за запад, и за север. А теперь вот и за восток. Русь должна разрастаться, во славу веры православной и чести государевой. А злато-серебро вещь, конечно, нужная, но коли государь, – тут Андрей повернулся лицом к трону и поясно поклонился, – одарит безземельных князей в тех краях вотчинами, то найдутся на Руси люди, что принесут ему эти земли на блюдечке, ничего не потребовав взамен более.

– Худы те вотчинки будут, – рассмеялся Дмитрий Бельский, гроза опалы над которым прошла, и кого государь, на радостях от взятия Казани, вновь приблизил к себе.

– Уж какие будут, – развёл руками Андрей.

– Хватит прений, – властно прервал перепалку Василий Иванович. После чего обернулся к Андрею: – Завтра, после утренней, подробней обскажешь, что к чему, да кто те князья безземельные, а мы подумаем. А пока хватит о сибирских народцах.

Поклонившись государю и Иван, и Андрей сели на свои места. Причём князь просто лучился довольствием: ещё бы, ведь "мы" – это те самые летописные "сам третий у постели", малый совет, чьи решения зачастую просто узаканивались Думой. И если этот совет согласится с андреевыми доводами, то поход в Сибирь для русских начнётся куда раньше, чем в той его истории. А одного этого уже было не мало!