Князь Барбашин

Пережили зиму легко, всё же на острове она оказалась умеренно холодной, и до настоящих русских морозов ей было весьма далеко! Правда, при этом она была довольно богатой на бури и метели. Весна тоже не спешила порадовать теплом, ну, по крайней мере, до той поры, пока не растаял у берегов морской лёд. Правда, не обошлось и без потерь. Так, одного охотника задрал мишка-шатун, а другой упал в реку да переохладился слишком. Зато цинга прошла стороной – отвары ведь никто пить не прекращал. Как и сырую воду почти не пили, во избежание, так сказать. Ну а банькой не только себя радовали, но и индеанок своих приохотили.

Всё ж таки не зря лекции по колонизации командному составу ещё перед отплытием читали. Словно знал князь, что у кого-то может такое вот случиться.

– Ячмень взошел!

Эти простые слова заставили многих в срубе бросить свои дела и поспешить на импровизированную пашню. Вот вроде бы и ничего такого, но это там, на Руси, а тут в тысячах вёрст от родимой землицы это означало, что быть мужикам с хлебом! Мясо, рыба, корешки – да, всё это было вкусно и питательно, но хлеб – это же хлеб!

Донат с непокрытой головой стоял на краю "пашни" и смотрел, как по всему полю зеленели ровные и густые всходы. Смотрел и улыбался.

Да, он не сохранил свой корабль, но, возможно, он сделал даже больше, чем того хотел сам князь. А ещё он вдруг понял, что нашёл для себя прекрасное место, покидать которое уже не очень-то и хотелось. Разве что на время – повидать родителей да сестёр с братовьями. Женой-то на Руси он так до сей поры и не обзавёлся…

* * *

Село Конюхово с постоялым двором и прилегающими деревнями нынче уже полностью принадлежали князю Барбашину. Годим ведь только с виду казался простецом, а на самом деле был ещё тот хитрован. Ну и денег князь тоже не пожалел. Так что не стоит удивляться тому, что оба совладельца, пусть и не сразу, но продали свои доли настырному послужильцу.

И едва став единоличным владельцем, Годим первым делом занялся постоялым двором, значительно расширив его и снеся все ветхие постройки. Теперь большинство купеческих караванов, что ранее старались поскорее добежать до городка, минуя селение, двигались по дороге неспешно, зная, что в Конюхово их ждёт сытый ужин и безопасный ночлег.

Стоял тут и ям. Но не государев, а княжеский. Ведь княжеская почта работала не хуже государевой, развозя корреспонденцию по разным местам. Так что порой в Конюхово забегало разом трое-четверо гонцов. И всем им был уготован ночлег и отдохнувшая смена лошадей.

Соседи, конечно, были не сахар, но Годим быстро заставил их себя уважать. А уж про набеги и потраву полей те, получив пару раз жёсткий отлуп, и вовсе позабыли. Был, правда, один сын боярский, что попробовал управу на не в меру борзого управляющего найти, так сам едва поместья не лишился. Годим ведь не сам по себе, он князя Барбашина человек был. А воевода, родом из захудалых, как узнал с кем тягаться надобно, так и пошёл на попятый.

Так что жизнь в вотчине текла своим чередом. По указу князя из крестьянских детей личный дворянин отобрал двух крепких отроков и принялся готовить их к службе ратной, так как с Конюхова и деревенек полагалось выставить аж полтора всадника. Вот чтобы они носом в грязь на смотре не ударили, и гонял их послужилец по всем статьям, включая и огненный бой.

Но главное – их мануфактурка, начатая когда-то с десяти махин, постепенно разрослась до настоящего гиганта, и теперь в ней имелось почти две сотни станков, которые приносили хозяевам предприятия изрядный доход. И нынче те из помещиков, кто воротил нос от предложения, сами просились взять их в пай. А ведь как всё начиналось…

Очередной зимний вечер Годима был скомкан прискакавшим всадником. Гонец по пути в Москву завёз управляющему письмо от старого товарища и теперь, сидя в кресле-качалке (удобную всё-же штуку выдумал или подсмотрел где князь), старый воин при свете свечей читал адресованное лично ему послание, в котором неплохо прибарахлившийся за время финского похода Рындин писал, что пора бы и им, по примеру своего нанимателя, денежными вопросами озаботиться. Ведь князь всегда говорил, что не стоит держать все деньги в одной кубышке, и уж тем более просто хранить их под подушкой на чёрный день. Деньги должны работать! И у него, Годима, есть под рукой всё, что для этого необходимо. А холст, мешковина, грубая ткань и мягкое полотно – всё это пользовалось большим спросом. Потому как домотканного на всё и всех уже не хватало. Так почему бы двум дворянам при деньгах не основать в таких условиях свою ткацкую мануфактуру по типу того, как им князь расписывал? А можно для успеха дела пригласить в долю и окрестных дворян. Им ведь воевать каждый год надобно, оттого за поместьями своими следить некогда, а детишки-то подрастают, долю свою требуют. А тут, какую-никакую, а деньгу выручат. Не сразу, конечно, но и они, в первый раз в набег на литовские земли уходя, не верили, во что это, в конце концов, обернётся. Ну, кроме князя, конечно.