Князь Барбашин

Потому, как уже говорилось, в данной сфере Андрей пошёл по иному пути. У него набранных на службу людей учили по иному: один человек – одна, максимум две операции. И на выходе получался более-менее готовый расчёт. Вот только денег на подобное требовалось куда как много. К примеру, на корабле для поддержания максимального темпа стрельбы требовалось усилия восьми человек на один единорог, а для простой стрельбы и обслуживания пушки минимально хватало четырех – пяти. Потому на десять орудий за глаза хватало пять полноценных, по восемь человек, расчётов. А вот сухопутному варианту, даже облегчённому, требовалось уже десять человек. А в реальности русской армии времён Наполеона расчёт четвертьпудового единорога составлял и вовсе двенадцать. Правда лишь четыре из них именовались канонирами и обязаны были знать все правила заряжания и стрельбы, а остальные исполняли роль подручных при орудии. Впрочем, к сухопутной артиллерии Андрей пока даже не приступал. Ему бы корабли полностью экипажами оснастить для начала. Но благодаря Охриму и реорганизации, предпринятой Сильвестром, у него в кои-то веки появился какой-никакой, а резерв артиллеристов. Да и пушек, ему вовсе не нужных (те же шланги и фальконеты) у него тоже появился запас. Часть встала на батарею Тютерса, а остальные планировали в переплавку (потому как иметь кучу разных калибров дело для снабжения накладное). Жаль лишь, что олово в бронзе имеет свойство испаряться при переплавке и выдержать нужные значения повторно будет делом весьма нелёгким. Так почему бы, в таком случае, не помочь брату, раз появилась такая возможность? И ему спокойнее и расчёты потренируются. Всё одно им жалование платить, а так хоть послужат на благое дело. Вот чуялось Андрею, что не сдадутся литвины просто так и попробуют отнять своё. И где нанесут свой удар, одному богу известно.

Иван, быстро уловив главную суть, от подобной помощи не отказался и пообещал заскочить в гости, дабы обговорить все детали. А потом вечер перешёл во вторую стадию, идею которой уже несколько лет продвигал Андрей. Из женской половины появились жёны, а из дворовой поднялись музыканты андреева оркестра, дабы усладить слух гостей лёгкой музыкой и пением.

Андрей долго думал над тем, как провести такую вот "культурную революцию" хотя бы в своей семье. Ведь "теремное сиденье" уже существовало в среде московской аристократии, и знатные женщины редко садились за стол с мужчинами даже просто пообедать, а уж пировали всегда отдельно, на своей "половине". И что самое обидное, запрет пировать вместе с "мужеским полом" касался лишь знатного сословия. В среде обычных горожан женщины часто участвовали в шумных застольях, в чём Андрей и сам успел убедиться, пока погуливал у вдовицы Авдотьи. Да и то сказать: терем – удел знатных да богатых. Обычные горожанки жили не в них, и дни проводили не взаперти, а на "торжищах", в хлопотах по хозяйству, в мастерских, да на огородах. И как во все времена любили развлечения: пляски, песни, пиры, игру скоморохов и бродячих музыкантов. Женщины-простолюдинки наравне с мужчинами участвовали в развлечениях, лихо отплясывая на праздниках, хотя это и осуждалось церковью, а некоторые танцы даже считались неприличными.

Вот только сам Андрей как раз и принадлежал к знатному роду. И принятые в обществе условности стоило блюсти по причинам не раз уже озвученным. Однако жить то хотелось по-другому.

Правда, оказалось, что не только великий князь ради молодой жены был готов нарушать обычаи. Михаил, как главный в роде, держался долго, но и он капитулировал, когда в дело вступила его собственная супруга. Ну а кто был проводником андреевых идей среди женского коллектива, думаю, все и так догадались. Разумеется, Варвара, чья жизнь тоже была отравлена теремом, вот только тестюшка не всегда был богат, а потому теремное заточение было скорее условным, и образ жизни у дочки больше походил на жизнь горожанки, с поправкой на карьерный, а с ним и имущественный рост отца, конечно.

* * *

Ян Минковский герба Незгода гнал коня вперед и вперед, боясь обернуться назад. Там, позади, остался с ножом в груди старый товарищ и лишь об одном молил сейчас бога шляхтич: чтобы убийцы как можно позже прознали, с кем в тот день был убитый. Хотя надежда на это была слаба.

А ведь как всё хорошо начиналось…

Военные великого княжества Литовского не любили придворных. В их мировосприятии придворный – это человек, вечно пользующийся плодами чужих успехов исключительно по причине близости к монарху. Но, несмотря на это, многие военные с превеликой радостью при любой возможности старались добыть для себя и придворные должности.