Князь Берет Свое

— Это бывший должник господина Зарубина. Некогда видный аристократ, — снова захихикал. Смех у него неприятный, как воронье карканье. — Вот господин и взял долг свежим мясцом, так сказать, хе-хе-хе…

— У него сохранился разум?

— Нет, господин Велёсов. Отныне это просто мясная кукла. Всё что было в нём человеческого, господин Зарубин превратил в оружие, включая разум. Но с мозгами, честно сказать, у Распутина туговато. Он больше по грубой силе.

— Почему ты не пробудил его, как того требовал хозяин?

— Ох-хо, господин Велёсов. Как же я могу потерять единственный шанс на свободу, на достойную смерть? Скажите мне, любезный? — он рассмеялся, но из его единственного глаза вытекла слеза. — Моя жизнь при господине Зарубине — сплошное страдание, а то, что ждало после — ничуть не лучше.

— Ты поступил правильно, Игорь.

— Хотелось бы, чтоб так, — он вытер слезу. — Пойдёмте, что ли, пленника вам покажу. Может, придумаете, что с ними делать.

— Тут есть живые?

— Ага! Очень важный человек! Даже господин Зарубин не решался его убить.

— А что с этим? — Кира тихо спросила, осматривая Распутина. — Что с ним делать? Он же опасен. Если такой вырвется на свободу и не будет под контролем, то… — в её глазах встал ужас, она ярко представила себе что-то очень плохое. — Сколько смертей тогда будет.

— Кира, не смотри на него, — я мягко взял её за плечи и развернул к выходу. — Потом я решу, что с ним будет. Игорь, как пробуждается Распутин?

Он достал связку ключей и выбрал среди них один ключ и прикреплённую дощечку с неизвестной мне руной: — Вот энта дощечка — от Распутина, а вот энтот ключ — от ловушек! Я оба припрятал, хе-хе-хе, чтобы вы господина Зарубина замочили.

Говорить о том, что технически он ещё может ожить, я не стал.

— А если уничтожить их, что будет? — спросила Кира.

— Не знаю, красивая госпожа.

— Не будем торопить события, — сказал я, протянув руку. — Давай ключ мне. Некромантия — тонкая наука, если совершить хотя бы малейший просчёт, то всё может пойти насмарку. Пока что оно останется здесь. И если я не возьму его под контроль, то уничтожу.

Игорь послушно отделил обычный ключ и рунную дощечку, отдав их мне.

— Ещё ключи есть?

— У господина Зарубина был. Вроде всё.

— У наследника был?

— Нет, что вы. Господин Зарубин ему не доверял. Держал только чтобы потом вселиться в его тело. Он вообще ему не сын и не внук, а так — дальний родственник. Он их выращивает далеко отсюда, самых перспективных берёт сюда.

— Стандартный некромант. Бесчеловечно безумный.

— Правда ваша, господин.

— Пойдём. Пора освободить узника, — мы пошли в другую часть подземелья. — Зачем Зарубин держал его?

— Он очень важный человек. Господин говорил, что вообще не будет забирать его жизнь. Что она, к его сожалению, принадлежит кому-то другому.

Подбор новых ключей. Мы вошли в тюремный блок.

— Но кровь и плоть пленника хорошо усилили Распутина. Кровь дорогая, дар очень сильный.

Мы пошли вдоль пустых камер. Ни костей, ни царапин на стенах, ни гнили на полу. Стерильно, будто здесь никого и никогда не держали, но убирались регулярно.

От этого становилось не по себе.

Но в одной камере пленный был. Он сидел на приделанной к стене кушетке. В глубокой тени.

Одет тепло: в меховую куртку, тёплые штаны и ботинки. Рядом стоял обогреватель на мане. На столике рядом стояла миска с недоеденной овсяной кашей, в миске поменьше сухофрукты и бутылка с алым напитком.

Многое сделали для того, чтобы он не умер.

Вот только и здесь было стерильно. Не было ни крыс, ни их дерьма. А значит их здесь не было ВООБЩЕ.

Пленник повернул к нам лицо, заросшее косматой бородой. Волосы на голове тоже спутались и грязными лохмами закрывали лицо.

— Игорь? — прошептал он, но мы прекрасно всё слышали. — Я слышу твоё шорканье. А ещё… незнакомые ноги. Кто тут?

— Да, господин пленник. Теперь я могу с вами говорить, хе-хе-хе, не боясь, что у меня за это заберут палец, — снова хихиканье. — Господин Зарубин Мёртв.

— Что⁈ Нет! Я чувствую его сердце! Оно ещё живо! Он жив! — пленник зарылся руками в волосы.

Только тогда я заметил, что у него нет безымянных пальцев и одного указательного. А потом, как только на лицо упал свет от обогревателя, что его глаза туго затянуты тканевой повязкой.

Вот только вместо глазных яблок были впадины.

— Он больше никогда не навредит никому из вас, — я объявил это, усилив речь «Голосом Власти». — Как только ты назовёшь своё имя и статус, я свяжусь с твоими родственниками.

— Не верю! НЕ ВЕРЮ ТЕБЕ! — он крикнул, встав на ноги. А потом замолчал. — Только не уходи, ладно? Даже если тебя не существует.

— Кто ты⁈ — более требовательно спросил я.

Он вздрогнул и отступил на шаг. — Я… я Павел меня зовут, Павел Демидов!

— Кто твои родные? — я сделал тон мягче. — С кем я могу связаться?

— Рафаил Ангелов… РАФАИЛ АНГЕЛОВ МОЙ ОТЕЦ! МОЛЮ, СВЯЖИТЕСЬ С НИМ! — он бросился на решётку.

В моей памяти моментально щёлкнуло: Рафаил III Ангелов — царствующий император Российской империи.

Глава 18